[SW One String Fest]

Пост для внелимитных исполнений (текстов свыше 300 слов, артов, клипов и т.д.)

Как оформить:

<a href="ссылка на пост с заявкой">номер заявки</a> ключ заявки[MORE=количество слов]само исполнение[/MORE]

+ в посте с заявкой оставляете ссылку на конкретный комментарий с вашим внелимитным исполнением

Пожалуйста, выкладывайте сюда ТОЛЬКО ИСПОЛНЕНИЯ!
Комментировать их можно в основных постах с заявками, все ссылки указаны.

@темы: внелимит

Comments

[Гость]

I-08 Эзра|экипаж "Призрака", кошмары и галлюцинации после гибели Мола, Н-, А+

466 слов

Вой охранной системы врезается в уши, продолжается и продолжается, становясь громче и пронзительнее. Что-то горит наверху, дым валит мерзко пахнущими клубами, распространяясь и застилая глаза, топот ног, приглушенные выстрелы бластеров, грохот разлетавшихся обломков, яростные неразборчивые крики сливаются с этим пульсирующим визгом в одну оглушающую какофонию. Забыв о том, что неподвижность равняется смерти, Эзра, застыв в приседе, не может отвести глаза от шатающейся фигуры, бредущей зигзагами к нему. К царящему вокруг гвалту примешивается самый страшный звук: крик, кажется, за пределами человеческого, исходящий от фигуры. Выпрямившаяся во весь рост, она до сих пор не снята снайпером или шальным штурмовиком, шагает на подламывающихся ногах, обняв себя, словно стараясь удержать тело вместе.

Его голос заглушает все остальное, когда он падает на колени прямо Эзрой и кричит тому в лицо, горячее железистое дыхание толчком обдает кожу, На губах, ресницах, грязных щеках налипший на кровь песок, глаза абсолютно безумные, и он кричит, кричит, не прекращая, его руки разжимаются, и Эзра видит разверстую грудь с опаленными краями, из трещинок на которых сочится кровь и что-то белесое.

— Мое сердце… Мое сердце, Эзра…

Тому кажется, что оно, разрезанное и обожженное, вот-вот вывалится. Мол тянется вперед, и Эзра снова чувствует запах железа и чего-то трупного…

Но тут он просыпается.


Им никогда не понять. Они не видят и не слышат покачивающуюся фигуру на горизонте, появляющуюся каждый раз, стоит потерять сосредоточенность.

В той бесконечной пустыне. Маленькая колеблющаяся точка, неумолимо увеличивающаяся, и никуда от нее не сбежать, как не подгоняй дьюбака, обернись — и увидишь, что она еще ближе.

В коридоре станции. Он стоял в самом конце неподвижно, словно поджидая, и, почувствовав спиной появления Эзры, всхлипнул и начал разворачиваться, горбясь и все сжимая грудь руками. Эзра сбежал до того, как увидел лицо.

Во время короткой и быстрой схватки на той миссии, когда они хорошо разжились топливом. Эзра едва не пропустил несколько выстрелов, поймав взгляд Мола, появившегося словно из ниоткуда. Тот секунду не двигался, пялясь вперед, а потом жалобно сморщил лицо, раскрыл рот и закричал, словно пытался что-то сказать, но все, что выходило — агонический вопль.

Среди травянистых степей маленькой планетки. Стебли такие высокие, что в них можно было скрыться с головой. Они приглушали глухое мычание и стоны, переходившие в короткие серии сдавленных криков. «Закройте, закройте трап!» — кричал тогда Эзра. «Он не должен войти», — додумывал он про себя. Никто тогда не понял.

Эзра страшился момента, когда Мол взойдет на «Призрак». Он стал запирать дверь каюты на ночь, чем вызывал недоумение Зеба. Жаль, что нельзя было так же запереть собственный разум. Во снах запах, исходящий от Мола, становился все более тяжелым и трупным, его лицо – все более иссушенным, а кровь перестала сочиться, размазываясь по рукам тягучими бурыми комками.

Однажды Эзра открыл глаза среди ночи и не смог понять, спит ли еще или наяву слышит шорохи, словно снаружи что-то скребется и трется о дверь.

[Гость]

I-10 Кайло/Хакс первое знакомство, Рен еще не магистр, Хакс не генерал

425 слов

— Мессир, ваш отец будет недоволен, — Зекс настойчиво твердил ему это в который раз, однако Хакс лишь раздраженно отмахнулся.
— Отец и Рае на несколько дней улетели на Илум, Вигинти и Новем отправляют им отчеты под моим именем. Я приказываю тебе перестать поучать меня.

Зекс замолчал и насупился, а молодой парень лишь облегченно выдохнул. Столько усилий он потратил, чтобы отучить их называть его «Мастер, сэр», в итоге они сошлись на менее пафосном «мессир» под негласное неодобрение его отца. Брендол не раз заявлял, что брататься с расходным охранным материалом было просто глупостью, но Армитаж считал своих первых подчиненных друзьями, хоть и понятие дружбы было у него весьма специфическим. Вот и сейчас, нарушая не менее двух десятков строгих правил отца и Первого Ордена, Хакс тайно вместе с одним из них улетел на Арканис.

Ему ужасно хотелось вырваться из под гнета офицерской муштры, узнать другую, свободную жизнь без ежедневных тренировок и заданий. В очередной отъезд его учителей Армитаж решился привести в действие свой давно вынашиваемый план, и теперь он гулял по шумным улицам Скаларуса, прикрывая глаза рукой от яркого солнца. Зекс молча шагал за ним, напряженно осматривая толпу на предмет опасности.

— Тут так чудесно, мой друг, — Хакс счастливо улыбался, вдыхая запахи свежей выпечки из близлежащей кондитерской.

Стоящая рядом с уличной витриной полноватая кудрявая женщина с легкой проседью в рыжих волосах махнула ему рукой, предлагая ему попробовать золотистую булочку с неизвестными ему фруктами. Кивнув Зексу, чтобы тот расплатился, юноша поблагодарил ее и, отвернувшись, откусил румяный бок.

— Месси... — однако заметив переменившийся взгляд Хакса, он поспешил исправиться, — Армитаж, стоило дать сначала мне.
— Ты слишком заморачиваешься, мой друг, и...
— Армитаж? — голос женщины звучал странно взволнованно.

Хакс уже хотел было обернуться к чудной лоточнице, как его в толпе сильно толкнули. Не успев толком опомниться, парень заметил, как Зекс молниеносно схватил невысокого темноволосого мальчика за плечо, сильно дернув того.

— Ай! — ребенок крикнул, попытавшись вывернуться из рук охранника, но тот держал крепко. — Отпусти меня, идиот! Что я сделал?!
— Ты ударил мессира Армитажа, — абсолютно спокойно произнес Зекс, усиливая хватку.
— Твой дурацкий мессир сам стоял посреди дороги! — мальчишка со всей дури лягнул его по ноге, но тот даже не поморщился.
— Зекс, отпусти ребенка, — Хакс подошел к ним, поджимая губы. — А вам бы следовало извиниться, молодой человек.
— Я не ребенок, меня зовут Бен вообще-то, — он с напускным достоинством поправил курточку и залихватски убрал челку с глаз, явно копируя какого-то взрослого. — И ты дурак, Армитаж, раз сам за себя постоять не можешь!

И показав ему язык, мальчишка поспешил скрыться в толпе. Хакс усмехнулся — все-таки эта вылазка стоила того риска. Он еще ни разу не чувствовал себя настолько живым и счастливым.

[Гость]

I-54 Тотал!АУ, Альянс проиграл. Палпатин учитель Кайло Рена, 394 слова, флафф, рейло, предупреждение: может слипнуться

Самый желанный ребёнок в галактике открыл глаза и разразился плачем. Его мать, погружённая в сон задолго до его рождения, едва только искра жизни затеплилась в ней, не проснулась. Прекрасная и безмятежная, более не бунтарка, но мать наследника. Теперь ей можно было даровать столь желанную ею свободу. Император взял дитя на руки - из-за громкого плача никто не услышал, как прервалось дыхание последней принцессы Альдераана.

- Получилось!
Темноглазый мальчик бесцеремонно дёргал край императорского одеяния. Ни один из стражей в алом даже не пошевелился, чтобы пресечь это безобразие.
- Что у тебя получилось, Кайло
- Все!
- Вот так сразу и все?
- И с камнями, и в шлеме, и я смог сделать так, что нас отпустили с уроков раньше.
- Из чего я делаю вывод, что урок вёл не адмирал Траун.
Кайло немного насупился, не получив ожидаемой похвалы. Император ласково потрепал его по волосам.
- У Арми лучше получается решать задачки. А По обошёл меня на симуляторе, - признание чужих успехов далось Кайло не так легко, как рассказ о собственных.
Вот за это уже и правда стоило похвалить. Себя в том числе за правильный выбор компаньонов наследника.
- По говорит, ты страшный
Я страшный, - соглашается Император, - хочешь расскажу, как я получил все эти шрамы?
- И желтые глаза?
- И желтые глаза...

- Люди страдают. Подданые Империи, я видел целые планеты, которые буквально задыхаются под нашим же гнетом. Я побывал там, где об Империи говорят как о величайшем зле.
Кайло, вытянувшийся за последний год и превратившийся в нескладного подростка, яростно сверлил Императора взглядом.
- Ты отправился в это путешествие, чтобы увидеть Империю своими глазами. Убедиться в её несовершенстве. В несовершенстве моего правления и моих решений. Исправить мои ошибки - твоя задача как наследника. Ты был рождён для этого, Кайло. А теперь скажи мне, дитя, встретил ли ты во время своих странствий то, что тебе пришлось по душе?
- Её зовут Рей. Она с Джакку, и я...

- Не смей ставить под сомнения мои методы!
Кайло вздохнул, он ведь только спросил, а Хакс завёлся так, будто его обвинили в некомпетентности.
-...мои люди прекрасно тренированы, запрограммированы на успех с самого рождения!
Кайло открыл было рот, но быстро понял, что, пока Хакс на выскажется, его не остановить.
-...я не просил поручать мне это, но раз уж организация свадьбы императорского наследника теперь моё дело, уверяю, спланировано все будет на высочайшем уровне.
Кайло закивал, пока в него не ткнули пальцем.
- Если мне ещё раз доложат, что ты пытался увидеть невесту в платье...

[Гость]

I-04 Мол|Палпатин|другие персонажи, "... приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих", Н-

507 слов

Никто не мог толком сказать, кто жил в Страшном провале: те, кто туда попадал, никогда не возвращались. Шепчущиеся называли неведомое существо Скрежещущим за то, что порой из Провала можно было слышать металлический лязг.

Некто в темноте не называл себя никак. Он не знал ничего, кроме молитв, в которых сохранял приходившие ему изредка воспоминания. Он любил и ненавидел их: они рассказывали о мире, которого Некто никогда не видел, и он цеплялся за это, но в них же всегда был юноша, чьи мысли приходилось выслушивать, чьи чувства приходилось пропускать через себя. Некто завидовал ему так, как мог завидовать слепец зрячему, и желал убить и поглотить его, чтобы разом впитать все знания и образы, что он имел. В воспоминаниях был еще кое-кто, безликий и безмолвный, воплощавший собой тяжелую силу, осязаемое присутствие, безбрежную тьму. Некто страшился и трепетал перед ним и всегда обращался именно к нему.

Гнев мой – колодец, что ты наполняешь, я припадаю к нему иссохшими губами, и…

…гнев приливал. Казалось, что он замещал кровь кипящей водой, которая неслась по венам быстрее, чем кровь когда-либо смогла бы. В воображении юноша представлял себя окутанным паром и что, врезаясь в отряд, обжигал каждого члена одним своим присутствием. Напоите меня…

…собою, чтобы я смог выступить против врагов твоих. Проведи меня сквозь искушения плоти, чтобы, созданный твоими руками, я мог с достоинством войти в мир, созданный твоими…

…руками, белыми и тонкими, легко касавшимися сейчас его лица, учитель мог причинять такую боль, которая и не снилась всей этой слабовольной толпе, этой массе, этим насекомым, снующим по запруженным улицам сверкающей планеты. Каждый из многих почитает себя единственным. Каждый думает, что вселенная выбрала его. Не знающие цели, не знающие цены совершенства, они не узнают и лица тех, кто будет стоять над ними. Мы из другого…

…мира, растратившего, чашу весов качнувшего, руку на самого себя поднявшего – не будет. Ослепи меня, чтобы мог я увидеть тьму, уведи меня из-под потока света, чтобы мог я разглядеть тех, кто стоит за ним, тщетно желая найти мою слабость, и заставить жизни их…
...смолкнуть. Что-то побудило джедаев прервать разговор и настороженно посмотреть в его сторону. Пусть пытаются, тьма, его друг, мать, наставник, всегда затмит глаза «всевидящим». Скрытый темнотой переулка юноша заскрипел зубами. Мнящие себя венцом, смеют обманом и хитростью заставлять ничтожных верить в собственную радетельность и всеблагость. Однако, уже…

…скоро. Некто в темноте прервался и затих. Молитвы всегда приносили знание. Иногда это были видения, иногда – голоса из ниоткуда, иногда Некто просыпался и видел изображения на стенах. Кто бы их ни делал, он пытался донести что-то. Одни и те же картины: бездонная шахта с падающей туда фигурой, гористый пейзаж, рассеченный рекой. Некто откуда-то знал, что земля там черная, а река – ярко-оранжевая, словно жидкий огонь. Что за место то должно быть? Он не мог даже представить подобное.

Иногда были торопливо начерканные лица, старые, молодые, даже одно женское, с нечеловеческими огромными глазами, похожими на провалы. Почему-то смотреть на него было больно, и он стирал его каждый раз.

Некто вернулся в своей последней мысли. Скоро что-то произойдет. Кто-то приближается, и после его прихода все будет по-другому.

[Гость]

I-25 "Кайло/По/Хакс, По - шпионит за Сопротивлением, Кайло шпионит за ПП, Хакс закономерно охуевает"

546 слов

БЕСПЛОДНЫЕ УСИЛИЯ. УВЫ.

(постановка самодеятельного повстанческого театра)

Действующие лица:
По - шпион ПП
Кайло - шпион повстанцев
Финн - штурмовик
Хакс - генерал
Штурмовики

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Шаттл Кайло. В шаттле: Кайло, побитый По, штурмовики.

ПО
/в сторону/
Какое вышло проведенье -
Я в плен удачно так попал,
Никто бы, право, не сказал,
Что придаю сопротивленье.

Ну, здравствуй, полный пансион,
Прощай, тревоги и лишения,
Обещанное повышение
По званию - меня встречай!

Надеюсь только генерал
Меня уж скоро лично встретит.
Сей ситх, гляди, и изувечит.
/побито морщится в сторону Кайло/
Да чтобы черт его побрал!

КАЙЛО
/в сторону/
Как этот пленник неудачно
Нам в руки в этот рейд попал,
Он сам как-будто плен искал
И кончится все может мрачно.

А если выпытает кто,
Где дядя скрылся от Порядка,
Уж скоро станет всем несладко.
Но всё же! Я-то тут на что!

Не бойся, пленник мой несчастный,
Тебя я огражу от бед!
И генерал коварный - нет,
Тебя не тронет в день ненастный!


ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Пыточная. Кайло и По в кресле.
(за неимением у реквизитора пыточного - кресло гинекологическое)

КАЙЛО
Итак, остались мы одни.

ПО
Я расскажу вам все, что знаю.

КАЙЛО
Тебя я даже не пытаю.

ПО
Ценю! Я знаю вы б могли.
Но только знания мои
Достойны уха генерала.

КАЙЛО
/в сторону/
Беднягу паника пробрала
Немудрено кругом враги.
Но я спасу тебя мой друг,
Хоть ты о том и знать не будешь

ПО
Таких ты знаний не добудешь!
/в сторону/
Чего ж он мешкает так вдруг?

КАЙЛО
Я думаю, что врёшь ты мне
В попытке смерть свою отринуть.

ПО
/в сторону/
Да право глупо - так вот сгинуть
В родном тылу, а не в борьбе.
/к Кайло/
Я знаю явки, имена,
Отрядов численность и базу.

КАЙЛО
Ты не вываливай всё сразу,
Сперва обдумай всё сполна.

ПО
/в сторону/
Вот уж разборчивый попался,
Кто же их Форс-юзеров поймет.
/к Кайло/
Наружу правда так и прет!
От плена может я сломался.
/в сторону/
И надоело мне ей-ей
Пить вместо Бренди - самогон.
Хочу капральский свой шеврон
И в отпуск хоть на десять дней.
/к Кайло/
Я даже карту раздобыл!
Где генерал? Зови скорее!

КАЙЛО
/в сторону/
Ах, если б не был я добрее,
На месте труса бы убил.

ПО
Что ж ладно, расскажу тебе
Но ты внимательнее слушай:
Люк на плане…

В камеру внезапно входит заблудившийся Финн. Кайло душит По Силой, чтоб тот заткнулся.

ФИНН
/в сторону/
.................… Он снова душит.
Ох, как-то мне не по себе.
/Кайло делает свои джедайские штучки/
И почему-то я хочу
Предать Порядок без причины,
И с телом этого мужчины
Сейчас к повстанцам полечу.

/Финн как сомнамбула берет По и уносит/

КАЙЛО
Что ж, восхитительный итог:
Очередной спасён повстанец!
А ведь несчастный голодранец
Со страху погубить нас мог.

Ну, а сейчас вернусь к делам
И рубку разнесу в бедлам.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ.
Генерал у себя

ХАКС
Да что за рок навис над мною -
Пропал который уж шпион!
И По (смышленый самый он)
Исчез неведомой судьбою.

Вот и на камерах опять
Рябит сигнал - да что ж такое!
От Кайло нету уж покоя.
/по громкой связи/
Ремонтников в отсек Б-5!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Пустыня. На фоне догорает макет Тая.

ПО
Осточертело до икоты!
Уж в третий раз так не везет,
Что обязательно спасет
Меня из плена добрый кто-то!

Ну, здравствуй снова самогон.
Будь проклят этот фельетон!

[Гость]

I-27 Траун ищет Пеллеона в новом каноне, H+

9 слов; 1000x475 px

[Гость]

II-38 Кайло/Хакс, Кайло - студент, Хакс - молодой преподаватель, к которому Кайло настойчиво (и в итоге успешно) подкатывает

672 слова

Яркая алая вспышка — последнее, что он помнит. Кайло часто моргает, привыкая к освещению. Под нос суют что-то влажное, он отшатывается от резкого запаха, выжигающего слизистую, и стукается головой о стену.

— Если вы решили покончить с жизнью, Рен, — вкрадчивым голосом начинает Хакс, — то, пожалуйста, сделайте это не на практическом занятии.

Кайло протестующе мычит и облизывает пересохшие губы. Кажется, он отошёл от защитного стекла, а потом потерял сознание.

— Где я? — хрипит он.

— В лаборантской. Поздравляю, вы сорвали занятие и чуть не лишили меня должности. Вы вообще были на лекции по технике безопасности?

Вопрос с подвохом. Кайло криво улыбается. Он не пропускает ни одной лекции, как и практики. И точно знает, что Хакс давно это заметил. Иначе валил бы его на коллоквиумах как других прогульщиков.

— Был. Но за вздохами девчонок мог и не расслышать. — Язвительность возвращается вместе со зрением.

Тёплые пальцы касаются лица и уверенно поднимают его за подбородок. Прикосновение обжигает, но Кайло с готовностью выдерживает пристальный взгляд голубых глаз, которые не скрыты защитными очками. Рыжие волосы слегка взлохмаченные, а нижняя губа чуть ярче верхней, будто Хакс закусил её от волнения. За подобный вид негласный фан-клуб нового преподавателя порвал бы Кайло на кусочки, чтобы оказаться на его месте.

— Вижу, вы достаточно пришли в себя. — Хакс кивает и отпускает его лицо. — Свободны.

Полы белоснежного халата задевают ноги Кайло. Хакс держится в рабочей одежде так, будто это, как минимум, военная форма. Это восхищает и раздражает одновременно. Он останавливается у двери, заложив руки за спину, и ждёт Кайло. Тот поднимается не сразу: голова ещё кружится, в носу свербит от химического запаха. У самого выхода Кайло случайно задевает плечом стену и готов поклясться, что слышит задушенный смешок. Но когда он оборачивается, то видит скучающее выражение на лице Хакса.

Дверь за ними закрывается на ключ. От мысли, что Хакс тащил его на себе, бросает в жар. Кайло смотрит вслед удаляющемуся халату и решает перейти в наступление.



Кайло приходит на следующий день. Поджидает Хакса в конце рабочего дня у лаборантской. Тот порядком задерживается, — должники перед экзаменами спешат наверстать упущенное — но Кайло мнётся у двери, стараясь не сильно сжимать бумажный стаканчик, который обжигает пальцы.

— Рен, что вы тут делаете?

У Хакса в глазах та решительность, с которой он обычно выгоняет с занятий студентов, нарушающих дисциплину. Но стоит ему принюхаться и увидеть в руках Кайло кофе, как черты его лица смягчаются.

— Вы по делу или..?

— Я хотел извиниться.

Чужой взгляд сканирует его с ног до головы, после чего Хакс устало выдыхает, достаёт ключи и открывает перед ними дверь.

— По-хорошему, надо было стребовать с вас объяснительную и отдать уборщику на профилактические работы.

— Но?

— У меня хватает ненужных бумаг, а больше дисциплины я ценю наше оборудование, которое рискует пострадать от близкого знакомства с вами.

Хакс садится за стол и откидывается в кресле. Он приглаживает волосы и морщится, когда ведёт плечом. У Кайло зудят кончики пальцев от желания снять всю нервозность и усталость. Жгучее желание хотя бы прикоснуться… Кажется, год фантазий о Хаксе, совсем расплавили ему мозги. Другого объяснения внезапной смелости он попросту не находит. Кайло ставит стаканчик на стол, решительно подходит со спины и опускает широкие ладони на плечи, поглаживая большими пальцами напряжённые мышцы шеи.

— Рен, — судорожно выдыхает Хакс. — А вот это уже слишком.

Кайло надавливает рядом с позвонками, мягко разминая. Хакс наклоняется чуть вперёд под его напором.

— Да? — тянет Кайло. Но после его слов Хакс будто приходит в себя и напряжённо замирает.

Отрезвлённый разум нашёптывает, что Кайло дурак и всё испортил. И что даже заранее сданный зачёт не поможет ему на экзамене. Он с сожалением убирает руки, пытаясь запомнить ощущения от тонкой ткани рубашки, разделяющей его от тёплой светлой кожи. Кайло суёт руки в карманы толстовки и спешит покинуть лаборантскую.

— И не смейте пропустить завтрашнюю лекцию, — доносится ему в спину совершенно бесстрастным тоном.

Кайло оборачивается. Голубые глаза смотрят поверх очков. Но в них нет ни ненависти, ни презрения. Уже что-то. Нужно скорее уходить, пока Кайло не наделал ещё каких глупостей. Например, позвал Хакса на свидание...

— Кайло, — окликает его Хакс за шаг до выхода. — Мне нравится с молоком и без сахара.

На этот раз он не врезается в стену, но голова всё равно идёт кругом.

[Гость]

III-23 АУ, где Йода не дожил до Новой Надежды, а Мол дожил. Призрак Оби-Вана вынужден послать Люка учиться на Датомир.

2 слова, 1000х800px

"Ну пожалуйста!"

[Гость]

III-49 Пеллеон вызывает Эли на дуэль за жопу сердце Трауна. Н+

634

Гилад Пеллеон проснулся от дикого сушняка, который был вполне закономерен после всего того, что он выпил накануне, капитан заворочался в постели и поясница напомнила ему, что накануне он не только пил. Ему подмышку мирно посапывало чье-то теплое тело и Пеллеон осторожно приоткрыл одеяло, с ужасом осознавая, что под боком у него спит Эли. Гилад с тихим стоном сел, придержав обеими руками немилосердно болящую голову и жадно отпил из стоящей на прикроватной тумбе вазы с незабудками, смутно вспоминая, что букетик пару дней назад Трауну приволок он сам в каком-то странном романтическом порыве, впрочем чисс тогда загадочно улыбнулся и утащил незабудки к себе. Благословенная, хоть и не очень приятная на вкус влага постепенно возвращала Пеллеона к жизни. Из душа доносился шум воды и беззаботное пение на чеунх, ага, значит Траун уже встал.
Гилад снова аккуратно приоткрыл одеяло и посмотрел на уютно спавшего Эли, постепенно восстанавливая в голове воспоминания о вчерашнем вечере. Выдался выходной и Гранд Адмирал неожиданно предложил сходить куда-нибудь выпить, они пошли, но через некоторое время в баре появился этот вездесущий Эли Венто, моментально разбивая их междусобойчик и надежды Гилада на продолжение вечера. Впрочем попытки Эли поссориться с Пеллеоном были остановлены самим Трауном предложением выпить. Ну они и выпили, а потом еще и еще, и вечер становился все более томным, а темы все более неприличными. И когда на фразу Гилада про "старый конь борозды не испортит" мелкий засранец ответил, что мол конечно не испортит, но и глубоко не вспашет. Траун очень красиво и весьма нетрезво изогнул бровь и предложил объяснить наглядно весь смысл слова "пахать" у него в отсеке. В отсеке вначале Гиладик активно пахал Трауна, под недовольное сопение Эли, потом они с Трауном пахали Эли, потом Траун пахал самого Гилада, потом еще кто-то кого-то пахал вдумчиво и с фантазией. А потом настало утро.
-Что-то про рыбацкие лодки напевает. - Эли сладко потянулся и осторожно приоткрыл один глаз, уставившись на лежащего рядом Пеллеона, и на всякий случай отодвигаясь. Кажется и до мелкого дошла вся нереальность ситуации.
-Мы вчера недоговорили! - Эли грозно прищурился на капитана.
-Мне казалось мы все решили!- Пеллеон устало посмотрел на парня.
-Тогда не смей на моего чисса свои усы похотливо топорщить! - подвел черту мелкий, откидывая прядь со лба. -А то я тебе!!!- и ничего не подозревающему капитану прилетело подушкой поперек щщей.
У Пеллеона перехватило дыхание от подобной наглости и вопиющего нарушения субординации. Впрочем он быстро сообразил, где и с при каких обстоятельствах он находится и его немножко отпустило.
-Я с ним познакомился раньше!!!- Гилад хватанул подушку и хорошенько приложил ею наглого парня.
-Значит дуэль!
-Много чести для тебя, мелкий!
Эли как-то воинственно засопел и, хватанув подушку за угол, начал дубасить ею капитана, Пеллеон в долгу не остался, от души прикладывая мелкую заразу. Чья из подушек порвалась первой они так и не поняли. Пушистые перья вереницей взлетели к потолку, и как хлопья снега начали медленно кружиться по отсеку. Гранд Адмирал всегда любил натуральные материалы.
Эли и Гилад тревожно замерли, вцепившись в рваную подушку и в это время из душа выплыл совершенно умиротворенный Траун в одном полотенце, обернутом вокруг бедер.
Чисс изумленно и вздернул бровь и его лицо озарила улыбка.
-Они напоминают мне снег на Ксилле.- с этими словами Траун прошествовал по отсеку до тумбочки с незабудками и взяв вазу в руки, невозмутимо отпил из нее, а потом уткнулся носом в букет. - Мммм, после вчерашнего жуткий сушняк!
Гилад , судорожно вздохнул и зачем-то притиснул к себе притихшего Эли, такой Траун смотрелся очень странно. Между тем Гранд Адмирал сдернул с бедер полотенце и на бедро мигом прилипло маленькое белое перышко. Пеллеон уставился на чисса как загипнотизированный, забыв как дышать.
-Да, мы вроде вчера не закончили!- Траун подмигнул обоим мужчинам и юркнул под одеяло.- Так как там насчет мастер-класса по вспахиванию, Гиладик?
-Да легко!- Пеллеон отбросил подушку куда-то внутрь отсека и воинственно встопорщил усы.
Кажется против продолжения пахоты не возражал и Эли.
Дуэль решительно принимала абсолютно неприличный оборот.

[Гость]

III-38 Дарт Мол/Кайло Рен. Почему бы и нет?
Сорри, оно малость хулиганское получилось.

817 слов

Давным-давно, в одной далёкой-далёкой галактике, вращалась вокруг одной алой звезды одна далёкая-далёкая планета, пустынная и неприветливая. В древние-древние времена кто-то выстроил на той планете чёрный-чёрный храм. А в чёрном-чёрном храме повсюду лежали интересные-преинтересные артефакты.
"Найти голокрон Накгру, привезти мне" - такой приказ отдал Кайло Рену Верховный Лидер Сноук. Ну хоть карту дал. А мог бы и не дать. И сам за голокроном не полетел - а зачем? Есть ученик, пусть он на другой край галактики и мотается.
Кайло Рен уже нашёл и далёкую-далёкую планету, и чёрный-чёрный храм. Осталось войти и забрать голокрон. А чтобы куда-нибудь войти, нужен вход. Его-то Кайло и искал уже седьмой час подряд. И медитацию попробовал, и сканирование с помощью Силы, и лайтсабер. Ничего не помогло. Кайло ощущал в глубине древней кучи камней что-то острое и недоброе, но зацепиться и приказать ему открыться не мог: ментальный захват всякий раз соскальзывал. Это раздражало.
Отодвинуть камни - можно, конечно, но сначала надо разобраться, какие именно. Если начать не с тех, можно всю эту гору едва обтёсанных булыжников уронить на себя или, что хуже, на хрупкие артефакты. Да и долго это...
Судя по глубоким бороздам на стенах, с лайтсабером он тут приходил не первый. А вот с термодетонатором, может быть, и первый, как знать.
Кайло достал детонатор, повернул на нём активирующее кольцо и пошёл вдоль стены в поисках подходящего места, задумчиво подбрасывая и ловя гранату расслабленной ладонью. Выбрал базальтовый куб, торчащий из стены под наклоном, так что получалась полочка, кивнул себе и потянулся положить туда детонатор.
Откуда-то сверху раздалось покашливание. Потом скрежет. Потом механический скрип.
Кайло задрал голову. Высоко на стене кто-то брёл по невидимому снизу уступу, спускался с одного каменного блока на другой. И при этом скрежетал и скрипел, как несмазанный дроид.
- Открой мне вход, - потребовал Кайло. - Именем Первого Ордена!
- Не так быстро, юный ученик, - отозвался пришелец.
- Я не твой ученик.
- Я вроде и не говорил, что мой, - обитатель храма остановился и изучающе посмотрел на Кайло - тот ощутил прикосновение к своим щитам Силы. - Впрочем, этот вопрос я готов рассмотреть отдельно. Потом.
Он не двигался, но сделался чётче. Кайло наконец разглядел его.
- Эй, я тебя знаю. Ты Дарт Мол.
Тот, улыбнувшись, развёл руками в шутовском полупоклоне.
- Или ты откроешь мне вход, или я сам его открою, - сказал Кайло холодно.
- Ты про эту игрушку? - Мол подбородком указал на детонатор. - Или про свой, м-м, меч?
- Хочешь предложить что-то ещё?
- Твой разум, - откликнулся Мол. - Ты ведь уже попробовал? И безрезультатно.
Кайло прикинул, сумеет ли его сшибить с верхотуры одним усилием мысли - тратить детонатор было жалко. Или камень бросить?
- Эту дверь положено открывать вдвоём, - продолжал Мол, спускаясь по камням. - Предлагаю объединить усилия.
- И зачем тебе это?
- Не скрою, мне нужна одна вещь. Там, внутри. Я возьму её, ты можешь взять всё остальное. Договорились?
Кайло не без оснований предполагал, что "одна вещь" будет той самой, за которой его сюда и прислали. Но он в любом случае не собирался оставлять Дарт Мола в живых. И был совершенно уверен, что Мол свою часть сделки тоже выполнять не собирается.
- Договорились, - кивнул он.
- Тогда иди за мной, - Мол спрыгнул и побрёл вдоль широкой ступени, покачиваясь на металлических паучьих лапах.
Скрежет действовал на нервы. Хотелось протянуть руку и смять эти лапы, скатать Мола в шар из дюрастила и плоти, закинуть за горизонт. Или расплющить ладонью, как паука.
- Не так быстро, - повторил Мол, обернувшись через плечо. Глаза у него светились янтарно-жёлтым.
Наконец Мол отыскал какое-то, только ему самому ведомое, место. Сел, закрыл глаза, протянул руку. Открыл глаза, с неудовольствием посмотрел на стоящего столбом мрачного Кайло.
- Тебе специальное приглашение надо? Открой свой разум и сосредоточься.
Кайло задумался, как приятно было бы смахнуть эту голову с плеч. Как она покатится, подскакивая, вниз по склону.
Мол усмехнулся острозубой недоброй усмешкой. Показал жестом - садись.
Двоим храм поддался. Пожалуй, даже слишком легко. Разум Мола пылал, как плазменная горелка. Себе Кайло выбрал роль фокусирующей линзы - направлять чужие усилия, не тратить свои, наблюдать, быть настороже. Ни на миг не опускать щитов. Быть готовым к предательскому удару.
Они прорезали невидимую броню храма, ядовитую и скользкую, они пробили гладкую стену, уходящую в прошлое и будущее так, как будто это были лево и право, они прошли по слепым пятнам сторожевой башни, швырявшей в них чем-то жгучим и заставляющим сердце яростно колотиться, обогнули бездонный колодец и остановились перед створками шлюза. Самого обыкновенного, как на заштатной космостанции.
- Пожалуй, хватит, - сказал Мол.
Кайло открыл глаза. Он сидел на площадке возле храма. Мола нигде не было видно. Храм... Храм оставался закрытым. Ощущался нетронутым. И голокрон всё ещё находился внутри, Кайло чувствовал его голод, его зов, его тусклое отравленное сияние в Силе.
"Что ж мы такое тогда вскрывали?"
Впрочем, не важно. Нужно выполнить задание. С Молом можно разобраться потом, а вот Верховный Лидер не любит ждать.
Кайло взвесил термодетонатор в руке и пошёл обратно вдоль стены.

[Гость]

III-82 Люк, Рей. "Ты похожа на моего отца"

603 слова

Бешено вращающийся перед его носом меч заставил Кайло отступить. Неудачно шагнув назад, он оступился и растянулся во весь свой немалый рост. Преследовательница не ожидала такого поворота, запнулась о его сапог и упала сверху, едва успев выключить сабер.
Кайло уже сомлел от приятной тяжести девичьего тела, когда под сводами громыхнуло сердитое:
- Энакин!
Девушка тяжко вздохнула, кое-как поднялась, выпутывая ноги из чёрной хламиды магистра, и похромала на голос.
- Ну что опять?
- Энакин, сколько раз тебе повторять: всегда будь начеку. А если б он упал и выставил меч вперёд? Ты б напоролся, и финита ля комедия.
- Но Оби Ван говорил...
- Мало ли, что говорил Оби Ван! Где он, твой Оби Ван? Да знаю я, что ты тут, - отмахнулся Люк. - Нету его, призрак, а я пока ещё жив и могу тебя кое-чему научить.
- Яйца курицу не учат, - надулась девушка.
- Разговорчики в строю! Будешь драить Р2-Д2: тут такая влажность, что за дроидами глаз да глаз. Неужели не жалко своё детище?
- Бу-бу-бу, - неразборчиво донеслось издалека.
А Кайло лежал на холодном полу и мучительно пытался понять, какого лешего тут происходит?

- Кто ты, ещё раз? - Кайло отказывался верить собственным немалым ушам.
- Я это... этот... коронация... обкорнация... кастра...
- Реинкарнация?
- Ага, она самая. Реинкарнация Энакина Скайуокера. Странно осознавать себя парнем, но я потихоньку привыкаю.
- Кто тебе это сказал?
- Духи, - с готовностью откликнулась Рей-Энакин. - Предков.
- Ты хоть понимаешь, что теперь я вообще никогда и ни за что от тебя не отстану? Что, счастлив?
- Конечно, Кайлуша, - ласково потрепала магистра по голове Рей. - Я счастлив!
Кайло колбасило и от этих интонаций, и от этого прозвища, но это было первое проявление нежности с её стороны, поэтому он терпел.
- У меня теперь семья: сынок, - Рей чуть не прослезилась, оглянувшись на Люка, - и внучек. Большой такой вырос, выше деда. Вы все у меня есть - и рожать не надо.
- Но ты же... В смысле, ты прожил жизнь как Энакин, а теперь - отказываешь жить как Рей.
- Ой, я тебя умоляю. Меня всё устраивает.
- Меня не устраивает! - рявкнул Кайло, тряся девушку за плечи.
- Ничего, вот встретишь хорошую девушку, влюбишься, женишься, правнуков мне нарожаете...
- Я _уже_ встретил девушку, уже влюбился, я готов жениться на ней, а она...
- А что она? - Рей затрепетала ресницами, хоть и сжималась в железном захвате мощных рук.
- А она считает себя парнем, - Кайло разжал пальцы, резко развернулся и ушёл.
Рей готова была поклясться, что видела блеснувшие в его глазах слёзы.
- Вся эта шоковая терапия... Может, зря мы с ним так? - спросила она у подошедшего Люка, потирая наливающиеся синяками плечи.
- Нехай пострадает, ему полезно.

- Эничка! - нежный голос буквально пригвоздил Рей к месту.
- Д-да? - нехотя оглянулась она.
К ней, топая, как стадо слонов, бежало нечто в воздушном платье, с невообразимой причёской с висюльками, в боевом раскрасе алым по белому и сияющим взглядом.
- А... - слова испарились, и в голове образовалась пустота, хоть шаром покати.
Но надо было как-то приветствовать даму с сорок пятым размером ноги и ростом под два метра.
- А-а-амидала?
- Да, любимый!
- Кайло, что это значит? - Рей потряхивало от нервного напряжения, когда эта счастливая махина нависала над ней с таким нескрываемым восторгом.
- Что я - реинкарнация Амидалы. Нам суждено быть вместе.
- Так, я понял: валю на Тёмную сторону. Это тоже судьба!
- Стоять! - гаркнул Амидала. - Не раньше, чем мы с тобой родим двойню.
Рей со стоном уронила лицо в ладони: а как хорошо всё начиналось! Надо было срочно, немедленно поговорить с Люком и расставить всё по своим местам. Ведь ломать эту комедию она начала именно с подачи учителя.
- Я только носик припудрить! - и дедушка что было мочи втопил прочь.

Рей пулей влетела в келью к Люку:
- Учитель!
- Ась?
- Вы как-то сказали, что я похожа на вашего отца.
- Ага, - довольно осклабился Люк.
- Каким местом?! - взорвалась Рей.
- Как это, каким? - искренне удивился Скайуокер. - Сабером, конечно.

[Гость]

II-40 Оби-Ван/Энакин/Падме, ТС!АУ, где Падме изначально ученица Палпатина

1524

Покой – ложь, есть только страсть.

Когда Кеноби разговаривал с ней, то никогда не повышал голос. Он бормотал в бреду, стонал от боли, но он не кричал на нее.
Когда Скайуокер смотрел на нее, то в его глазах не было отвращения. Он разглядывал с интересом, жадным любопытством, иногда – с жалостью. Падме старалась не замечать.
У нее было две игрушки (Развлекайся, дорогуша, можешь делать с ними все, что хочешь, поломай и собери заново!), два пленника, два собеседника. Никто не разговаривал с ней так долго, как Кеноби. Никто не смеялся так громко, как Скайуокер. Однажды она хотела вырвать ему язык, держала раскаленные щипцы возле рта, но так и не увидела страха на лице.
– О, милая Падме, – сказал Кеноби хриплым, мягким тоном. – Тебе никогда не постичь глубины Силы, откуда джедаи черпают терпение.
– Я изувечу твоего ученика, а ты будешь молчать? – удивилась она.
Скайуокер фыркнул.
– Ты можешь убить меня, и он не скажет ни словечка. Правда, мастер?
– Это утверждение одинаково верно и по отношению к тебе, падаван.
Они обменялись взглядами – будто посмеялись над шуткой, которую никто кроме них не мог понять. Падме завидовала им. Ревновала. Ненавидела.

Страсть дает мне силу.

Она била их кнутом и резала железом. Она приносила воду и скармливала маленькие кусочки еды с рук. Она обрабатывала раны, чтобы через несколько часов сорвать бинты и продолжить пытки. Они принадлежали ей – не друг другу, не сами себе – только ей, в ее милости ударить или прикоснуться с обманчивой нежностью. Она мучила их на глазах друг у друга и растаскивала по разным камерам, чтобы не видели и не слышали друг друга неделями.
– Есть и другой выход, – сказал однажды Скайуокер. Она подняла его голову одной рукой, а другой придерживала чашку с водой. Он пил медленно, задыхался, облизывал капли с губ и смотрел на Падме блестящими светлыми глазами. – Ты еще можешь все изменить. Просто… остановись…
Она возненавидела его еще больше. Она хотела уничтожить, хотела, чтобы он понял, какую глупость совершает, предлагая ей – так легко, так мимолетно – исправить все.
– Ты идиот? – шептала она, наклоняясь к уху, дергая пальцами застежку на штанах. – Когда сообразишь, джедай?..
Он был податливым и быстрым, и он смотрел на нее, не отводил взгляда, будто пытался зацепить что-то глубоко внутри, будто ему не было неприятно и больно, и стыдно, а наоборот.
Когда Падме закончила с ним, вымыла руки, сменила одежду и пришла к Кеноби, то сразу почувствовала – он знает.
– Мне было двадцать три, когда я взял Энакина падаваном, – тихо произнес он. – Слишком рано, чтобы осознать всю ответственность за ребенка, который с той минуты должен был доверять мне всецело со своей жизнью.
– Я давно жду, когда тебе надоест толкать все эти умные речи, – ответила Падме и села на пол, скрестив ноги. – А ты все продолжаешь!
– Первое время я думал, что все делаю не так, – продолжил Кеноби, будто и не слышал. – Не так обращаюсь к нему. Не так учу. Я знал, что сам – вовсе не идеальный пример, не образец для подражания. Но я хотел, чтобы мой ученик вырос лучше, чем я есть.
– Падме, дорогуша, это пойдет тебе на пользу, – сказал голос у нее в голове, и все сломанные кости заныли разом, все растянутые связки, все шрамы снаружи и внутри.

С силой я обрету власть.

Она хотела, чтобы они замолчали. Чтобы перестали смотреть, разговаривать – даже не издавая ни звука. Они были – Скайуокер и Кеноби, они стали – Энакин и Оби-Ван.
Они мои щенки, повторяла себе Падме. Мои игрушки. Я могу сделать с ними все, что угодно.
– Оставь его, – сказал Кеноби и опустился перед ней на колени. – Скажи, что ты хочешь. Только скажи мне.
Она зарылась пальцами в волосы, спутанные и потемневшие от грязи, притянула голову к бедру, впилась короткими ногтями в кожу.
Я хочу…
– Победа без борьбы не имеет смысла, не существует борьбы без совершенствования, изменения… Падме, ты слушаешь меня?!
– Хватит сопротивляться, – шептала она, прижимаясь к Скайуокеру. – Как только подчинишься, все закончится.
Он смотрел на нее и улыбался, кривил разбитые опухшие губы и смеялся, смеялся…
Падме закрывала глаза и слышала его смех. Она засыпала и видела во сне его глаза. Когда Сидиус обращался к ней, то ей чудился голос Энакина. Ощущала, как трутся о нежную кожу на ноге жесткие волоски в бороде Оби-Вана. Как он смотрит на нее снизу вверх, снисходительно и насмешливо.
– Но я не могу просто так взять и уйти, – вырвалось у нее однажды.
Кеноби и Скайуокер замолчали – они устроили очередной спор прямо перед Падме, отмахиваясь от нее, точно от надоедливого насекомого. О чем говорили, она не понимала. О каких-то незначительных, глупых, бытовых вещах.
– Никто не может уйти, – тверже сказала Падме и растянула губы в улыбке, жестоко и немного горько. – Потому что вы принадлежите мне.
Энакин сощурился, смешно наморщил нос:
– О, крифф! Одно другому не мешает! Ты просто подумай, ангел…
Она ударила его со всей силы, кулаком в лицо, а потом снова и снова, активировала сэйбер и ткнула пылающее лезвие в горло, не доведя миллиметра до кожи.
– Когда-нибудь я убью тебя, Скайуокер, – прошипела Падме. – Когда-нибудь обязательно.

С властью я получу победу.

– Твой Совет тебя уже похоронил.
Кеноби промолчал, поджал губы и отвел взгляд в сторону.
– Точно-точно, – Падме протянула босую ногу и потыкала его в бок пальцами. – Даже если удастся сбежать – а я не допущу, – они никогда не примут тебя обратно. Привязанности, Оби-Ван. Страсть. Ваш идеальный Кодекс ничего из этого не одобрит, – она наклонилась и лизнула в щеку, провела языком от заросшей скулы к внешнему уголку глаза. – Ты принадлежишь нам, мне и моему хозяину, и рано или поздно ты смиришься, сообразишь, что пути назад нет.
Кеноби вздохнул.
– Я знаю, – легко сказал он.
Падме не переставала удивляться.
– Я вытрахаю из тебя весь Кодекс, – шепотом пообещала она. – Выдою до капли, и тогда ты признаешь, что я права.
А Энакин может посмотреть.
Нет, этого она вслух не сказала. Оставит на сладкое, как-нибудь потом, обязательно, но не сейчас. А потом она возьмет их обоих в постель, ручных и послушных, и тогда…
– Падме, дорогуша, как продвигается твой проект? Чересчур медленно, ты не находишь? Галактика должна прогнуться под нашей мощью, ученица, только так мы сможем все исправить, починить этот прогнивший, отвратительный мир!
– Ты красивая, как ангел, – Скайуокер медленно водил кончиками пальцев по ее плечу. – Ангелы с Иего… Когда я был маленьким, на Татуине…
Из его жаркого Татуина под двумя солнцами ветер заносил песок в ее сны, и Падме перестала спать. Она вырезала свое имя у него на коже, а потом поведала Оби-Вану, и тот сказал, что понимает. Она плакала, но слезы высыхали быстрее, чем кто-то мог их разглядеть.
– Падме, ученица, может быть, тебе стоит ненадолго отвлечься? Слетать куда-нибудь, убить кого-нибудь, развеяться?
– Они мои, – выплюнула Падме, и Сидиус посмотрел с тревогой.
– Как вы и приказали, – поспешила оправдаться она. – Я ломаю их день за днем, хозяин, и совсем скоро они примут Тьму!
Потому что как можно иначе? Она должна быть в темноте с Энакином, и Оби-Ван останется рядом!

Победа разорвет мои оковы.

Она не спала, не ела и не трогала пленников.
Они были ее подарками… ее щенками… ее игрушками… бессмысленно.
– Я смирился с поражением, – кротко сказал Оби-Ван и глянул на Падме, будто проверял что-то, – а ты?
– Я не проиграла, джедай, – выплюнула она в ответ. – Еще не проиграла!
– Сколько времени тебе нужно? – спросил тогда Энакин.
Для чего? Она не знала, не могла дать ответ. Злость поднималась изнутри, смешивалась с истощением, и иногда Падме думала, что Сидуис ее заточил в тюрьму, устроил испытание. Вот только Сила… Сила колебалась, точно предрассветный туман в воздухе у водопада в Варыкино… Сила была зыбкой, она ускользала и отказывалась подчиняться.
Может быть, Падме не стоило заходить так далеко, но она потеряла ту точку, когда следовало остановиться.
Она обнаружила, что рассказывает Скайуокеру о Набу – хотя сама не подозревала, что помнит родную планету.
– Мы полетим туда когда-нибудь, – пообещал он, и Сила подтвердила, что слова не были ложью. Он и правда в это верил, и Сила не видела препятствий.
Падме не понимала, как такое возможно – ведь вокруг были стены и решетки, и воля ее хозяина, лорда ситхов, и ее мечи, и ненависть…
Скайуокер целовал так, что у Падме голова кружилась. Он был нежным, что бы она с ним не делала, и за эту нежность Падме тоже хотела его ненавидеть, каждый раз пыталась, но снова и снова проигрывала.

И Сила освободит меня.

В один прекрасный день Сидиус (ее мастер, ее учитель, ее отец и господин) призвал Падме и приказал ей убить пленников.
Она поняла, что не справилась с заданием, провалила миссию. Потому что, пытаясь поломать, сломала что-то другое. Пыталась возненавидеть их и сделать так, чтобы они возненавидели ее, открыть путь Темной стороне и освободить страсть…
– Ну, рано или поздно этого следовало ожидать, – выдохнул Оби-Ван, когда она оторвалась от его губ. – Тебе ведь известна история Ревана? Нет? Забавно, он…
– О-о-о, заткнись, – простонала Падме и разрубила цепь, что удерживала джедая.
И поцеловала Энакина – на прощанье – на случай, если больше никогда его не увидит, не прикоснется.
– Убирайся отсюда, – прошипела она и оттолкнула его, – пошел вон!
– Падме, дорогуша, я жду!..
– Как думаешь, она уцелеет? Такая милая, – нервно хихикал Энакин, зажимая какой-то тряпкой рану от бластера в боку Оби-Вана. Корабль был совсем недалеко, но от взрывов все вокруг шаталось и рушилось с грохотом.
– Похоже, кто-то запал на ситха, – Оби-Ван хромал и наваливался на него, но язвить не переставал. – И после всего, что она с тобой делала…
– Ой, молчали бы уже, мастер!..
Падме этого не слышала, Падме шла вперед, сжимая рукояти лайтсэйберов в руках, и ни о чем не думала.
И когда Сидиус шагнул навстречу, то была готова.

[Гость]

IV-47 Военный Хакс случайно пробуждает древнего принца Кайло. Ретеллинг «Мумии», где Хакс-О'Коннел, Кайло-Имхотеп, а Рей-Эвелин. Отдельное спасибо за совмещение О'Коннела и реинкарнации Анк-Су-Намун

361 слово

Хакс на службе Её Величества успел повидать много страшилок и перецеловать много красоток – но впервые его пытался соблазнять недоразложившийся двухметровый мужчина. На древнеегипетском. Вон у него, язык через щеку просвечивал.

– Я обучен боевым искусствам, – процедил Хакс, старательно отворачиваясь к стене.

На мумию, очевидно, его слова не произвели впечатления. И даже последняя в обойме пуля, выпущенная в череп, не произвела тоже. Он обиженно отступил на шаг и сросся обратно – а через миг снова принялся горячо что-то объяснять и хватать Хакса за руки. А Хакс хвататься за руки крайне не любил.

– Почему нельзя говорить о чем-то стандартном, приятном... – он старался увиливать изо всех сил, но вышедший в тираж любовник все равно перехватил его запястья. Хакс неожиданно для себя уставился на золотые браслеты. Они казались странно знакомыми. – О мировом господстве... например...

Он поднял взгляд: карие глаза смотрели на него выжидающе и с надеждой. Снова резко захотелось выйти в окно. В том числе – от обрывков картин, замелькавших в голове.

Когда Кайло Рен, царь Верхнего и Нижнего Египта, Черное Солнце обоих берегов Нила и как там его еще снова открыл рот, двери спальни наконец с грохотом распахнулись. Рей, влетевшая в них, кажется, лбом, обвела комнату взглядом и тихо вскрикнула. А затем кинула в мумию каким-то рыжим клубком. Клубок в полете извернулся и вцепился тому в лицо.

Кайло Рен взвыл – Хакс невесело подумал, что перед смертью еще и оглохнет как следует. Его с ног до головы засыпало песком. Когда он отер лицо, в комнате остались только они с Рей и миниатюрная рыжая кошка, оскорбленно дергающая хвостом.

– Священные животные, – объяснила Рей, пытаясь отдышаться. – Мешают ему, пока не восстановится. Полностью.

Хакс присел на корточки и осторожно погладил кошку.

– А потом?

– Потом Апокалипсис. Чем быстрее убьем его, тем лучше.

Хакс многозначительно хмыкнул.

– И он нерасколдовываемый?

– Нераскуде... – Рей подозрительно прищурилась. – Он полгорода саранчой перетравил.

– Да.

– Полил кровью.

– Ужасно.

– Некоторых съел лично.

– Скорблю больше всех.

Рей вдруг охнула и присела на кровать.

– Почему этот его любовник не мог переродиться в какой-нибудь Исландии...

Хакс хмыкнул еще раз. Что ж, теперь хотя бы все их сомнения отпали.

– Вы читаете много странных книг, моя дорогая.

– Заткнитесь, Хакс. Еще не поздно убить вас заново.

Хакс заткнулся. Хоть и был уверен, что убивать его уже все-таки поздно.

[Гость]

IV-98 Кайлакс, Кайло — рок-звезда, Хакс — наивный студент, только открывающий для себя мир подобной музыки.

1090 слов

Фанатки тащились за «Рыцарями Рен» от Канады до Японии. Канада и Япония и всё страны, что были между ними, тащились от «Рыцарей Рен». «Рыцари Рен» застряли на четыре недели на первой строчке в чарте Биллборда. Чарт Биллборда едва опомнился от того, как месяц назад назад «Рыцари Рен» натянули Уитни Хьюстон и Мадонну, взлетев на первое место с синглом с их второго альбома.

Сингл с их второго альбома Хакс мог бы напеть, разбуди его хоть посреди ночи. Он разве что не спал с включенным «Сони Уолкмен», и то, только потому, что во сне никак нельзя было переставить кассету с одной стороны на другую или нажать перемотку. Постер с вокалистом «Рыцарей» — Кайло Реном, — висел над кроватью его младшей сестры, и он частенько сцеплялся с ней из-за того, что она ничерта не смыслит ни в гитарных риффах, ни в бочках, ни в ударных, ни уж, тем более, в лирике, которую Кайло Рен писал сам, а потому не имеет совершенно никакого права слушать песни «Рыцарей» и вообще называть себя фанаткой. Тэчи надувалась моментально и апеллировала к тому, что ему, как парню, уж тем более нельзя слушать «Рыцарей», а если об этом вдруг узнают его однокурсники, то засмеют, как пить дать. Это, конечно, никакие не угрозы были. И вовсе неправда: может «Рыцари Рен» и пели про любовь и выглядели как горячая фантазия любой школьницы, но саунд у них был такой мощный и чистый, что даже у критиков язык не поворачивался обозвать это поп-роком.

Но на младших не обижаются, и потому Хакс сам купил для Тэчи новый, её личный альбом «Рыцарей Рен» и торжественно вручил его, когда вернулся на летние каникулы из университета домой. Если б она не была четырнадцатилеткой, он бы уговорил отца подарить ей на день рождения билет на «Монстров Рока» — «Рыцари» выступали там хэдлайнерами. Но Тэчи была совсем мелкая, и выглядела она от силы на двенадцать, и выдать её за шестнадцатилетнюю получилось бы, только если бы охрана на фестивале вдруг ослепла.

Себе он, конечно, билет на фестиваль купил сам. Отложил со стипендии, и теперь заветный листок бумаги грел его немного сумасшедшим предвкушением. Хакс никогда ещё не был на живых выступлениях «Рыцарей». Ему, на самом деле, с этим фестивалем повезло первый раз в жизни: «Монстры Рока» проводились на гоночной трассе Донингтон-Парк, а до самого Касл-Донингтона от деревни Хакса было всего полтора часа езды на автобусе. Каждый вечер он представлял себе, как приедет туда заранее с палаткой — за три дня, как минимум, чтобы занять хорошее место. Хорошо было бы за неделю, но Хакс устроился на лето работать официантом в пабе, и так надолго его бы не отпустили. Поэтому рассчитывать на первую сотню метров перед сценой, конечно, не приходилось. Хакс даже подумывал взять у отца армейский бинокль, который тому подарили сослуживцы; но просить не хотелось. Брендол Хакс был невысокого мнения о его увлечении.

— Ты ведь всё мне расскажешь, да?

Накануне того дня, когда Хакс собирался уехать в Донингтон-Парк с палаткой, они с Тэчи сидели на крыше их дома — из окна комнаты Хакса можно было вылезти на пологую часть и устроиться там с магнитофоном и сэндвичами.

— Конечно, расскажу.

Тэчи улыбнулась. Откусила кусок от сэндвича, обстоятельно прожевала его и заправила лохматые рыжие волосы себе за ухо. Тэчи была совсем пацанка, и странно даже, что ей так нравились «Рыцари Рен». Может, она любила их оттого, что часто и подолгу болела дома взаперти; в такие недели Тэчи становилась молчаливой и тихой и даже капризничала, что на неё было уж совсем непохоже. Хакс шутил, что она, на самом деле, болеет «синдромом девчонки», и тогда Тэчи смеялась и глотала таблетки охотнее.

— Возьми с собой фотик. Может получится его сфоткать?

Хакс бы не удивился, если б увидел сейчас в глазах Тэчи, за толстыми линзами очков, по паре Кайло Ренов.

— Может, и получится, — сказал он. — Я постараюсь.

— Хорошо, — Тэчи почесала заживающую ссадину на коленке и подтянула сползшие футбольные гольфы повыше. — Когда у «Рыцарей» будет следующий тур, мы же поедем с тобой вместе? Куда-нибудь, где они будут выступать?

— Поедем, — Хакс обнял её за плечи, подтянув к себе, и Тэчи положила голову ему на плечо. Обычно она таких нежностей не терпела, но ему позволяла. — Мне как раз, наверное, уже будет двадцать один. Отец тебя отпустит со мной.
Другого, важного, он не сказал: главным было не то, чтобы отец отпустил. Главным было, чтобы Тэчи не разболелась ещё сильнее, как в прошлом году, и её не забрали в больницу в Манчестер. Какие уж тогда «Рыцари Рен»?

— Ты только не ругайся, — Тэчи заговорила потише, заговорщическим тоном, как в детстве, когда они замышляли какую-нибудь глупость, вроде того, чтобы подкинуть соседке на газон резиновую гадюку. — Пока тебя не было, у меня кончились странички в альбоме. Папа на работе был, а мне так хотелось рисовать. А я болела. Врач сказал никуда не ходить. И я решила поискать у тебя бумагу, ну, в столе только, я же знаю, что нехорошо копаться в чужих вещах.

Хакс не стал её перебивать. Он смотрел в тёмное небо, смыкающее на горизонте с землей: звёзд было особенно много. С востока подул тёплый летний ветер; флюгер на крыше дома напротив развернулся, блеснув начищенным медным бочком.

— Я нашла бумагу, я больше нигде не копалась, правда. У тебя там, между листами, были фотографии Кайло. И ещё, — Тэчи запнулась, но всё-таки нашла в себе силы — или упрямство? — договорить. — И ещё парни. Голые. Вот.

— Отцу не говорила? — сухим голос спросил Хакс.

— Нет, ты что, — Тэчи отодвинулась, поправила на носу очки и уставилась на него. — И я всё обратно положила. Хотя хотела взять парочку фоток с Кайло. У меня таких нет.

Хакс помолчал, подбирая слова. Конечно, он понимал, что такое когда-то должно случиться — он и сам думал, что если кому-то и признается, то только Тэчи. Он не сомневался, что сестра его поймёт, или, даже если не поймёт, то просто примет таким, какой он есть. Тэчи была не по годам умная. Только он не хотел, чтобы это случилось так рано. Всё-таки, Тэчи ещё и пятнадцати не было. Но что уж теперь поделаешь?

— Можешь их взять, — наконец произнёс он. — Ну, те, что с Кайло.

— А с парнями что, нельзя? — Тэчи смешно наморщила веснушчатый нос и улыбнулась. — Они тоже ничего.

— На восемнадцать тебе их подарю, — Хакс легонько щёлкнул её по носу и, поднявшись на ноги, протянул сестре руку. — Пойдем в дом. Поздно уже.

Тэчи сжала его ладонь тонкими, бледными пальцами, подхватила корзинку с остатками еды и ловко нырнула вслед за ним в окно. В небе уже занимался рассвет — ещё далекий, призрачный, почти незаметный. Автобус уходил из деревни в пять двадцать. Палатка уже лежала у Хакса в рюкзаке вместе с бутылкой воды, резиновым плащом и деньгами.

А Кайло Рен об этом всём, конечно, ничего и не знал.

[Гость]

IV-100 Рей/Ункар Платт взаимоотношения, торговля, перипетии натурального обмена.
Предупреждения: NC-17, изнасилование, насилие, даркфик. Все персонажи совершеннолетние.

3178 слов. 1 часть

В ту ночь она вернулась домой с гордо поднятой головой и режущей болью в желудке. Пять пайков за два сгоревших аккумулятора — баснословная цена, но сальный взгляд из-под заплывших бровей дал понять, каким будет процент за щедрость.

Дурой она, впрочем, не была — без еды долго не протянешь, поэтому безропотно сдала добычу за бесценок. Хотя как называть бесценком то, что дает тебе пару лишних дней, пока над кладбищем кораблей не рассеется затянувшаяся песчаная буря. Полпайка — полтора, плюсуя заначку на очередной черный день под названием «завтра». А потом…

Потом и будем думать.

Тяжело вздохнув, Рей достала бутылку с посиневшим донышком — остатками распада гидратационной таблетки — и плеснула очищенную жидкость в миску. Следовало экономить, запас таблеток тоже подходил к концу, но нынешний сезон никого не баловал…

Пакетик опустошился до неприятного скоро, полпорции смотрелись жалко даже в ее скромной посуде. Рей вытерла руки об тряпку и опустила в воду палец, привычно помешивая обед и провожая взглядом кружащийся порошок. Выждав десять секунд — не больше и не меньше, идеальный отрезок, положенный стандартному армейскому пайку, она насторожилась, как почуявший ловушку зверек. Что-то было не так. Где поднимающаяся твердая корка, под которой скрывается серое сытное волокно?.. Она вскочила на ноги, пригляделась к смеси и, похолодев сердцем, схватила оставшийся пакет с пайком. Поднеся его к свету, она осознала, что не видит характерного оттенка — буроватый порошок стал блеклым, как песок у под ногами.

Неужели…

С отчаянным криком она схватила драгоценную миску и прижала к губам, жадно глотая помутневшую воду, в которой плавали скользкие комки.

Нет, нет, нет! Как же так, это невозможно, невозможно, такого не бывает, не существует во вселенной!..

Вода с разведенным порошком холодком пронеслась по пищеводу и сиротливо ухнула в желудок.

Впервые за много лет у нее на щеках заблестели дорожки слез.

***

Через пять дней буря не закончилась.

***

— Чего приперлась?

— Я… я передумала.

Прищурившись, кролут окинул ее липким взглядом, но Рей не дрогнула, решительно не опуская глаз.

— Ты, конечно, в курсе, что сейчас мы говорим о четырешке с половиной.

— Я понимаю, — он наклонил голову набок, и его многочисленные подбородки задрожали. Раздался скрип, старьевщик с усилием потянулся и чуть выглянул за прилавок, оценивая утреннюю очередь. Народу пришло мало — буря давала о себе знать. — Иди к двери, — велел он, опуская массивную решетку и запирая ее на внушительный замок. — И чтоб без глупостей.

Не глядя по сторонам и уткнув глаза в землю, Рей обогнула лавку и тихонько постучала в бронедверь, сплавленную из кусков обшивки звездолетов.

Громко щелкнул замок, и появился Платт, загородив жирной тушей практически весь проем. Черные глазенки продолжали пялиться на нее с подозрением, а толстая лапа сжимала обрезок железной трубы.

…в пустом желудке похолодело.

Рей почувствовала, как темные фигуры встали за ее спиной, накрывая своей тенью, хотя чего гадать, естественно, преданные головорезы страхуют своего хозяина. Даже от полуголодной девчонки, слегка горбящейся от тяжести посоха за спиной.

«Ты справишься, Рей, выше нос!».

Еще разок оглядев ее с ног до головы, кролут облизнул губы и вышел наружу, освобождая проход в лавку.

— Ты молодец, что освоила трезвый расчет, — похвалил он, одобрительно щелкнув языком. — Я всегда говорил, что ты самая способная из моих деток.

Огромная рука опустилась ей на задницу, подталкивая вперед.

— Пройдем-ка внутрь, моя умница.

***

От количества вошедших в лавке было темно и тесно. Плотно забитый склад, огороженный сетками, отделялся от прилавка переборкой с не менее внушительной дверью. Ряды полок уходили под потолок, и на одной из них ее глаза приметили знакомую упаковку листов с пайками. В горле сразу пересохло, она почувствовала, насколько здесь душно. Назад пути не было — ее криков никто не услышит, но отступать от принятого решения она и не собиралась, это был вопрос выживания, а не гордости.

Платт бросил трубу в одну из куч — та лязгнула, вырывая Рей из тревожных мыслей. Она панически задышала, видя, как он приближается, протягивая к ней огромные руки с омерзительно толстыми пальцами. Даже сквозь несколько слоев ткани чувствовалось, какие они горячие — кролут с ходу принялся ощупывать ее — мазнув по спине, взявшись за грудь, сунув руку между сжавшихся бедер. Рей содрогалась, кусая губы и сжимая кулаки, позволяя делать с собой все, за что раньше бы с готовностью проломила голову. Тем временем один из телохранителей забрал ее посох, подвешенный на лямке, перекинутой через плечо, и залез в поясную сумку, проверяя содержимое. Казалось, тело опутывают скользкие змеи, медленно сворачиваясь, чтобы удушить, но она заставляла себя стойко терпеть унижения.

Все равно скоро все кончится. «Мы вернемся за тобой, милая…»

За спиной загремел замок.

Внезапно ее пнули по ногам, и Рей грохнулась на колени.

Вот и все…

Подняв голову, она безучастно уставилась в черные глазенки старьевщика.

— Ты же знаешь, что нужно делать, Рей? — полюбопытствовал он, не скрывая похотливого возбуждения. Вокруг раздались сдавленные смешки. — Ты же не всегда была такой гордой, как со мной?

— Я знаю, — прошептала она и протянула руку к плотному фартуку, доходившему до колен и скрывавшему жирные складки живота. Пальцы ощупали плотный материал, пытаясь понять, как его отодвинуть, но Платт отмахнулся, сам избавился от фартука и бросил в сторону, оставшись в одних просоленных штанах.

Глаза Рей уперлись в заметную выпуклость в его паху. Природные особенности, в том числе собственной расы, никогда ее не интересовали — хватало забот и без того, она каждый день работала не покладая рук, но теперь с недоумением размышляла, какой у него член: как у людей или непонятный инородный вырост, который ему не терпелось пропихнуть ей в глотку.

Увидев нечто, напоминавшее застежку, она потянула за нее. Сразу обдало затхлостью и потом, и Рей, отпрянув, закашлялась.

— Ну-ну, не все так плохо, — прогудел Платт, положив руку ей на затылок. «Не трогай мои волосы, тварь!» — Давай, поторапливайся.

Выдохнув, она снова повернулась к нему. Из ширинки вывалилась мясистая розовая плоть с отвисшими яйцами, одним своим видом вызывающая дурноту. Пять проклятых пайков, напомнила она себе. Четыре с половиной, поправил рассудок, но она отбросила эти мысли и приблизилась к нему лицом, нервно покусывая губы. Член инородца напоминал мерзостное чудовище, вперившееся в нее потемневшим концом. Губы легонько, на пробу, дотронулись до него, и Рей задержала дыхание, проводя по стволу вверх-вниз, думая лишь о том, как вечером завалится в АТ-АТ и от души наестся.

Кролут хрюкнул, Рей продолжила свое занятие, поняв, что она на правильном пути.

«…Быстрее начнешь, быстрее закончишь, дармоедка», — девочка обреченно уставилась на кучу, которую предстояло перетаскать.

— Язык… Используй язык, — просипел Платт, и она подчинилась, облизывая дряблую, местами пористую плоть. — Умница, умница… — повторял он.

Чужие руки завозились на ее плечах, стаскивая тряпье, служившее ей верхней одеждой, оставляя в совсем тоненькой майке. Платт взял Рей за затылок и притиснул к члену лицом, заставляя прижиматься то щеками, то лбом и тыкаясь влажной головкой в глаза. Рей в испуге попыталась отстраниться, мотнуть головой, но крепкая хватка не оставляла ей выбора.

— Моя ты девочка, — жирные пальцы внезапно отпустили ее. — А теперь соси.

[Гость]

IV-100 Рей/Ункар Платт взаимоотношения, торговля, перипетии натурального обмена.
Предупреждения: NC-17, изнасилование, насилие, даркфик. Все персонажи совершеннолетние.

3178 слов. 2 часть

Зная, что выхода нет и что она сама пошла на это, Рей, выдохнув, покорно распахнула губы, чем незамедлительно воспользовался кролут. Тошнотворная плоть заполнила рот, и Платт заелозил внутри, засаживая ей глубже, пытаясь пропихнуть член целиком, но непривыкшее горло сжималось от подступающего кашля и кислых рвотных позывов.

— Так, так… Глубже, — командовал кролут, давя на голову и направляя движения. Вынужденная дышать через нос, Рей замычала, едва не потеряв сознание от непереносимого запаха немытого тела и мочи. Отвислые яйца шлепнули ей по подбородку. — Работай!

Она принялась усердно, насколько позволяли челюсти, сосать, вдыхая удушливую вонь, но не останавливаясь. «Чем быстрее…» Осталось чуть-чуть, совсем чуть-чуть — и она вернется домой, ополоснет рот чистой водой и свернется на своем тюфячке, утопая в прекрасных снах.

Плоть набухала, неизбежно упираясь в зубы, и кролут морщился, но явно не от болезненных ощущений — его кожа казалась плотнее человеческой. Рей старалась не думать о головорезах за спиной, о мусорщиках, продолжающих ждать снаружи, в надежде сдать металлолом… Проституцией на Джакку никого не удивишь. А те, кто знают Рей, не осудят ее. Мало кто здесь знаком с голодом только понаслышке.

Когда-нибудь родители вернутся за ней, и это забудется, забудется, как самый жуткий кошмар!..

Кролут захрипел, и в ее горло полилась вязкая жидкость — Рей дернулась от неожиданности, но отстраниться ей не дали, а крик подавила быстро сокращавшаяся во рту плоть.

Член, наконец, выскользнул изо рта.

Но кролут не убрал его от ее лица.

— Скажи, как тебе понравилось, — она жмурилась, сдерживая тошноту и поджимая губы, пока мясистая головка оставляла на лице противные липкие следы. Платт собрал ее растрепавшиеся волосы в кулак и вздернул голову вверх. — Говори, Рей, не заставляй джентльмена… Ах ты, сука! — взвизгнул он, стирая с покрасневшей рожи слюну и остатки своей спермы.

— Пошел ты, ублюдок, пошел ты… — прошипела она и тут же взвыла от хлесткого удара по лицу. Рот залило кровью, теплые струйки потекли по разбитым губам. Сплюнуть она не успела — крепкие руки развернули ее, швырнули на пол, и на тело посыпались удары.

— Покажите сучке, парни!

Сапоги нещадно били по груди, животу, врезались в спину. Рей обхватила себя руками, сжавшись в комочек, с ужасом ожидая момента, когда послышится треск ребер… «Мы вернемся… Или тебя засыплет песком, и крысы обглодают твои кости…» Толстая подошва притиснула ее голову к настилу, и показалось, что череп сейчас лопнет. Удары не прекращались, заставляя ее хрипеть и стонать. Собрав остатки сил, она потянулась к какой-то трубе, выглядывающей из-под прилавка, но один из мучителей наступил на ее протянутую руку.

Выхода не было… Она почти забыла, по какой причине очутилась здесь, мечтая, чтобы все просто закончилось. Закончилось, и ее оставили в покое. По щекам покатились слезы, увлажняя высохшие прежние дорожки. Боль окатывала горячими волнами, приближая грань, после которой было непроглядное ничто, но она пыталась держаться, пока, наконец, не заорала что есть мочи, выплескивая часть раздирающего душу кошмара.

И тут все прекратилось.

— Теперь будешь слушаться?.. — кто-то поднял ее за волосы.

Помутневшие глаза прошлись по скалящимся бандитам. У одного из них в руках был ее собственный посох.

— Буду… — выплюнули треснувшие губы.

— Не слышу! — рявкнули сверху, безжалостно пнув по заднице. — Громче!

— Буду!.. — завопила она во все горло, но ее незатейливо швырнули обратно на пол.

— Глупая девка, — засмеялся Платт и, тяжело ухнув, присел рядом на корточки. — Зачем орать на всю Нииму?..

Чье-то колено нажало ей на спину, и тварь просунула нож под ремень, разрезая его. Тело немело, охлаждая обжигающую боль, дрожа от сальных комментариев и треска рвущейся одежды. Рей попыталась шевельнуться, перелечь поудобнее, подарить себе краткую передышку, но тут с нее стянули штаны, и безжалостная ладонь с чувством хлопнула по обнажившейся попке.

— Изнемогаешь, моя девочка? Ждешь не дождешься, когда почувствуешь в себе настоящего мужика?

Не выдержав унижения, она прислонилась лбом к настилу, пряча лицо. Твари над ней разразились смехом, и чьи-то шершавые ладони опустились на спину, по-хозяйски лапая худенькое тело. Жмурясь, Рей провела языком по зубам, вдруг осознав, что некоторые шатаются под его напором. Глаза наполнила новая порция слез, хотелось вырваться, дать отпор, но инстинкт самосохранения приказывал лежать смирно, терпеть, как подошедшие уроды щупают ее ноги, лезут пальцами под нее, тиская груди, разводя испуганно сжавшиеся ягодицы.

— Красотка… — одобрительно хрюкнул Платт и снова хлестнул ее по заднице. Рей всхлипнула, набрав в рот песка, толстым слоем покрывавшего грязный настил. — Еще попросишь добавки.

Ее схватили за конечности и перевернули, грубо бросив на спину. С окровавленных губ сорвалось сдавленное мычание.

Взгляд упал на жирного кролута, вставшего над ней с огромным сочащимся смазкой членом. Подельники Платта держали ее, до хруста заламывая ей руки. Тошнота подкатывала к горлу, но Рей стиснула зубы, с ненавистью глядя на поганого ублюдка.

— Тише, моя девочка, — он грузно бухнулся между ее разведенными и согнутыми в коленях ногами. Рей мгновенно представила картинку, как он наваливается на нее всем своим весом, всеми колышущимися широкими складками, ломая ей кости, раздавливая внутренние органы, впервые заставляя мечтать о столь желанной голодной смерти… Будь она в состоянии пустить в ход ноги, позволь бы ей кто дотянуться до удобно ложащегося в руки посоха… Но ей придется умереть, ощущая в себе мерзкую плоть инородца!.. — Держите сучку крепче, парни!

Толстый палец пролез между сухими складками влагалища, нащупывая тесный проход, издевательски готовя ее к неизбежному. Постепенно он протиснулся внутрь, преодолевая сопротивление противящихся мышц, пока не уткнулся в тонкую преграду. Хмыкнув, Платт надавил сильнее, и Рей вскрикнула, чувствуя, как он без промедления двинулся глубже, с садистским удовольствием раздвигая нутро.

— Та еще шлюха? — поинтересовался кто-то из зрителей.

— Кажись, нет, — кролут поймал ее взгляд. — Моя девочка тугая, как свеженькая прокладка под двигатель.

Рей заскрипела зубами, но ей предупреждающе заломили руки сильнее, фиксируя в этом положении.

— Эй, ты, ублюдок, дай сегодняшнюю канистру, — рявкнул кролут, и Рей приоткрыла глаза, искоса глянув вверх. — Тише, моя умница, — «успокоил» он. — Фильтрованное, для тебя все самое лучшее.

Рядом послышалась возня, лязг и затем шаги, совсем рядом. Платт отстранился, и ее взгляд упал на металлическую бутыль, которую ему передали. Откинув крышку, он нюхнул и ливанул масла на ее промежность, вязкая жижа коснулась саднящей кожи, вызвав резкое жжение. Палец вернулся к ней, размазывая масло по раздраженному влагалищу. Лодыжки перехватили покрепче, удерживая ее на месте — и теплый живот Платта снова шмякнулся о лобок, давая почувствовать, что ее ожидает.

Зная, что произойдет через миг, Рей заставила себя вспомнить океан на картинках из старых датападов, корабль, исчезающий в небесах, бесчисленные меняющиеся лица родителей, которых она придумывала каждый новый мучительный день…

Но это помогло не больше, чем легендарный Люк Скайуокер галактике.

Приставив к ней плотный отвердевший отросток, кролут с лаской провел по ее щеке и нагнулся, засасывая израненные губы. Рей заметалась, почувствовав во рту огромный мокрый язык, и попыталась укусить обидчика, но плоть оказалась слишком жесткой, чтобы человеческие зубы могли нанести ей вред.

Наконец он оторвался от нее, убирая руку.

— Сейчас я засажу тебе, крошка, — головка прижалась к сжимающейся щелке, и старьевщик, крякнув, протиснулся в нее, вызвав новую судорогу. Немилосердно сжатые конечности, покалывая, немели, и Рей закрыла глаза, чтобы отрешиться от настоящего, забыться, нырнуть в прохладную соленую воду, лечь на мягкую волну. Но боль обострилась, и давление на бедра и живот стало нестерпимым. — Тебе понравится.

— Хватит… — слезы обожгли щеки. Она отвернулась, морщась от боли и унижений. — Прекрати…

Но инородцы лишь засмеялись, а Ункар тем временем разрывал ее внутренности, забивая в нее член короткими рывками. Боль застилала глаза, но унижение жгло сильнее. Насильник пробивался внутрь под подбадривающие шутки своих подельников, и Рей едва успевала хватать воздух между конвульсиями, сводившими тело. Он вошел до упора, и Рей, наконец, сумела вдохнуть достаточно воздуха, чтобы не лишиться чувств, но тут он подался назад, вытаскивая распиравшую ее плоть, даря ложное ощущение облегчения. И уже через мгновение он вбился обратно под ее сдавленный крик. А потом еще… еще и еще.

Ей казалось, что свести ноги больше будет нереально, что у нее порвались мышцы, суставы, сломались кости. В голове осталась лишь мысль о темноте, всепоглощающей и прекрасной. Пусть заберут проклятые пайки, пусть дадут умереть, забыться в этом сладком мраке, но в какой-то момент в приоткрытый рот просунулись воняющие машинным маслом пальцы и деловито ощупали полость.

— Не порвите ее, парни, — предостерегающе буркнул Платт, продолжая усердно сопеть над ней.

В губы ткнулся мертвенно-серый отросток с покрасневшей упругой головкой, и Рей бросила взгляд на очередного насильника. Он скрывал лицо — как и многие на заставе, — но, судя по всему, вряд ли принадлежал к человеческой расе.

— Открой рот! — резкий окрик кролута вырвал ее из транса.

[Гость]

IV-100 Рей/Ункар Платт взаимоотношения, торговля, перипетии натурального обмена.
Предупреждения: NC-17, изнасилование, насилие, даркфик. Все персонажи совершеннолетние.

3178 слов. 3 часть

В первое момент она сильнее стиснула зубы, но металлический привкус по рту и воздух, свистнувший сквозь выбитый зуб, убедили ее в необходимости обратного. В очередной раз закрыв глаза, отгородив себя от реальности, она широко раскрыла рот, в который тут же ворвалась скользкая плоть с привкусом застарелых нечистот. Новая тварь взяла ее голову и за уши натянула на длинный ствол, отчего Рей всхлипнула, мазнув зубами по члену. Мгновенно вытащив член, инородец наградил ее оплеухой, и голова Рей безвольно стукнулась об пол.

— Простите, — краснея, прошептала Рей, не поднимая ресниц. — Простите, — и снова широко открыла рот.

В следующее мгновение ей засадили со всей дури, ударив безволосыми яйцами по подбородку. Из горла рвался крик, но она задавила его внутри, чтобы не причинить насильнику лишних неудобств, за которые ей придется отвечать.

Ункар Платт между тем продолжал увлеченно трахать ее, впиваясь пухлыми пальцами в болевшие ягодицы. Два огромных члена терзали ее тело, по бедрам стекали горячие струйки крови, но насильникам было все равно. Они грубо брали ее, не обращая внимания, что калечат, что жертва вот-вот потеряет сознание от яростного темпа.

— Шевельнись, сучка, — шикнула тварь, пользующая ее рот. — Шевельнись — и быстрее освободишься.

Но шею слишком ломило, чтобы можно было двигать головой. Она попыталась приподняться, но позвоночник пронзило огнем и тело скривилось, отчего задергались бедра, вызывая у кролута довольный стон. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем старьевщик замер на ней, блаженно закатывая глаза и открывая омерзительно вонявший рот.

— Ну вот, моя умница, — хрипло похвалил Платт, похлопав ее по бедру. — А ты ломалась.

Рей не двигалась, чувствуя, как по бедрам ползет теплая тягучая жидкость.

По настилу громыхнули шаги Платта — он дошел до стойки, схватил бутылку и стал жадно и шумно поглощать воду. Сухое горло Рей болезненно сжалось при виде капель, щедро катившихся по жирным подбородкам. Наконец, закончив, он с чувством отер толстые губы и оглянулся на своих подельников.

— Парни, ну что, кто следующий?

***

Голую, ее под руки выволокли из лавки и протащили через всю заставу к припаркованным спидерам, покуда местные оборачивались вслед странной компании. Никто не спешил на помощь, предпочитая не вмешиваться в чужие дела, ведь каждому известно, что бывает, когда пытаешься обмануть Ункара Платта.

Глаза, равнодушные ко всему, смотрели в серый песок, по которому ее тащили, и разум деловито подкидывал ей, какими могли быть грязные мысли окружающих.

Воровка, должница, шлюха… Впрочем, что еще им думать, глядя на ее унижение…

«Мы вернемся… Мы обязательно вернемся за тобой, милая…»

Двое инородцев перебросили ее, как куль, через сиденье и споро завели простенький, давно не смазанный — подсказал разум — двигатель. Две твари уселись, неудобно зажав ее между собой, и дали по газам, увозя ее… в пустоши?.. Зарыть в песке, чтобы не мозолила глаза?.. Бросить на съедение зверью?.. Спустя какое-то время ее стало укачивать, и Рей начала засыпать вниз головой, пока ее не разбудил резкий толчок при торможении.

— Заглядывай на огонек, Рей! — ее грубо столкнули со спидера, и она куклой прокатилась по песчаному скату, остановившись в нескольких шагах от своего АТ-АТ. Кто-то присвистнул — проверяли, жива ли? Издевались?.. Она осталась неподвижно лежать, не открывая глаз. Двигатель снова зарычал на пол-Джакку, и Платтовы ублюдки отчалили в направлении Ниимы, оглашая сумерки постепенно затихающим ревом.

Близилась ночь.

Прошло, наверное, минут пять или десять, а может, целый час, прежде чем Рей рискнула пошевелиться. Боль, слегка унявшаяся от неподвижности и подступающей прохлады, дала о себе знать, но уже не так сильно, приглушенная онемением в конечностях. Хотелось лежать и лежать прямо вот так, представляя, что колышешься на бесконечных океанских волнах под синим-синим небом, и мерное покачивание убаюкивает, разгоняя невзгоды и даря блаженное небытие.

Но ночь на Джакку приносила с собой леденящий холод, способный убаюкать до смерти слишком легкомысленных обитателей.

Впрочем, таких здесь не водилось.

Поддаваться слабости нельзя — это прописная истина на Джакку, известная даже младенцам, и разум заставлял Рей подниматься, с трудом собирая ноги вместе, до рези напрягая мышцы. В промежности полыхнуло, стоило только двинуться, но Рей сжала зубы и встала на колени, набираясь сил перед следующим рывком. Дом, казалось, был так близко и в то же время неизмеримо далеко — семь шагов на здоровых ногах или столько же движений ползком. В ладонь острыми углами вонзились пакетики с пайками, которые она не выпускала из рук с тех самых пор, и это придало стимул продолжать. Раскорячившись, она оттолкнулась, едва не повалившись обратно, но устояла на шатких ногах.

«Мы вернемся…»

Кое-как доковыляв до ржавеющей машины, отдернув от входа планку, она протиснулась внутрь, застонав от неизбежных резких движений. И тут же упала на пороге.

Сознание бесповоротно валилось в спасительный сон, и в последний миг ее глаза уткнулись в лист железа, прислоненный к дальней стене. Но голова упрямо качнулась.

Нет, сегодняшнего дня не будет существовать в ее вселенной.

[Гость]

IV-68 Что бы было, если бы ФБ проводилась в ДДГ.

427 слов

PapaPalpy: вейдер
PapaPalpy: у нас только один макси, и тот недописанный
PapaPalpy: я перевалил за сто тысяч слов
PapaPalpy: и, кажется, уже сам запутался в сюжете
PapaPalpy: вейдер?
Главком: Гален обещал принести еще один, на пятьдесят, что ли, тысяч.
PapaPalpy: это опять Мол до самого ББ-квеста не освободится?
PapaPalpy: не помню ни одной ФБ, чтобы он не был постоянно занят твоим графоманом
PapaPalpy: вообще, где еще беты, куда все пропали?
PapaPalpy: почему никто не бетит мой макси?
Главком: Таркин не появляется в чате уже два дня после того срача с челленджем Кренника. Еще есть Оззел ииии
Главком: капитан Болван)
PapaPalpy: только не Болван
PapaPalpy: инсайд неделю гиенил над пропущенными в тексте «золотокожими дроидами»
PapaPalpy: и «низкорослыми астромехами»
PapaPalpy: и после прошлогодней ФБ Оззела тоже не надо
Главком: А больше и не будет)))
Гилад: Траун, ты тут? Там Эли тот-самый-фанфик перевел, ты просто должен нарисовать что-нибудь по нему!
Всемать: Я принесла арт.
Han'ei: Огласили тему спецквеста – мифы. Нам досталась Химера.
Гилад: Траун! А что, если наш стардестроер раскрасить?
Han'ei: И где мы его спрячем до спецквеста?
Главком: В системе Имгур)))
PapaPalpy: очень смешно
PapaPalpy: она каждый раз ложится под натиском империи
PapaPalpy: и каждый раз ее повстанцы поднимают снова
Han'ei: Талзин, опять кого-то из забраков расписала?
Всемать: Разумеется. Арт рейтинговый, кстати.
PapaPalpy: ау, кто-нибудь, отбетьте мой макси!
Piett: РебелАльянс и The Hutts 2017 хотят к нам на бартер.
PapaPalpy: фу
PapaPalpy: мон мотма вечно докапывается до каких-то мелочей
PapaPalpy: вместо того, чтобы нормально написать отзыв
PapaPalpy: вейдер
Han'ei: А мне нравится, как она бартеры на визуал оставляла.
Гилад: Траун! Ты начал читать тот-самый-фанфик?
PapaPalpy: а хатты
Han'ei: Нет, я же здесь сижу.
PapaPalpy: вечно пишут бартер на хаттском
Рыжая бестия: Я с вестями из разведки. Кто из вас срется от нашего имени на инсайде?
Maul_your_ass: Приветствую. Гален не заходил?
PapaPalpy: мол!!!
Всемать: привет :-*
PapaPalpy: я растил тебя не бля того, чтобы ты бетил ЧУЖИЕ фики!!
PapaPalpy: *для
Всемать: Сидиус, пожалуйста, не начинай, ты знаешь, что это плохая тема
Рыжая бестия: Ребят, не смешно, там какой-то идиот выплясывает.
Maul_your_ass: Простите, Мастер.
Главком: Нет, не заходил. А что? Я могу лично к нему заглянуть.
Maul_your_ass: Буду благодарен. Он не отвечает на правки. Чем можно заниматься пятнадцать минут? Целых пятнадцать минут!
PapaPalpy: мол, чтобы к концу недели мой макси был отбечен
PapaPalpy: сто косарей слов лежит
PapaPalpy: и всем все равно
PapaPalpy: мне тоже все равно

*Maul_your_ass offline*

PapaPalpy: будешь ты спать или нет
PapaPalpy: и мара
PapaPalpy: не выплясывает, а дает конструктивные комментарии!!

*Рыжая бестия offline*

PapaPalpy: вейдер!!
Главком: Ушел к Галену

*Главком offline*

[Гость]

IV-68 Что бы было, если бы ФБ проводилась в ДДГ.

609 слов

Анон: Что там за скандал с сепами и репами, весь инсайд бурлит? Крысокууууны????

Анон: Я за ними ещё со скандала с Асокой слежу с попкорном, по-моему, с чёрным пиаром они даже зимних кустов переплюнули

Анон: А что там с Асокой было?

Анон: Отлистай тему на 15 страниц и почитай

Анон: Да вывалила скриншоты с логами, сдеанонила Баррисс, потом все потёрла, а свои фики со скандалом забрала

Анон: Да нет же, её аккаунт взломали, даже носу писали. Потом все потёрли и восстановили, но из команды она все равно свалила. Йода у себя извинялся, но я бы тоже не осталась

Анон: Какой пиздец!

Анон: Туда им и дорога, ботоводам

Анон: Это ты к чему?

Анон: К сепам с их мягко говоря средненькими выкладками, местом в первой пятерке и армией ботов

Анон: Да не, у сепов есть хорошие авторы, тот же Мол, или Вентресс, да и Дуку может тряхнуть стариной. Недаром он был монстром фандома.

Анон: Дуку застрял в 2000ых, это они тогда монстры, а сейчас просто бабёнки с завышенным ЧСВ

Анон: Монстры-хуёстры

Анон: Да ты его последние фики читал? Они нормальные, ещё дадут фору новичкам

Анон: Вроде бы Дуку м?

Анон: Да ладно, тругендер на дайри?! а по поведению не скажешь!

Анон: А как, простите, поведение должно отличаться?

Анон: да и Йода туда же, парад старпёров

Анон: А это-то какое отношение имеет к фикам, пиздец какой-то, то мизогиния, то эйджизм!

Анон: ой все, феменистки пришли

Анон: Ну хотя бы Энакин точно красавчик, хоть в гендере я и не уверена

Анон: Да ну, очередной дайригей

Анон: По фоткам м

Анон: Ты ещё скажи, Вождь м. Я тоже могу хуй прифотошопить

Анон: Вы заебали своим Эничкой, пиздуйте в джедаетему и там сритесь

Анон: Это тема Чёрного списка кэпов или что?

Анон: А мы что делаем, не кэпа обсуждаем?

Анон: Да вот по последним данным нет

Анон: так что там в двух словах? лень читать 30 страниц срача на инсайде

Анон: Это ты ещё пост обсуждения рейтинговых фиков не видел, сначала там срались, прежде чем их в резервацию выгнали

Анон: В двух словах: Палыч капитанил и у сепов, и у репов, только у одних от своего ника, а у других - от вирта и формально фуражку отдал Дуку.

Анон: Ну и что, это не преступление

Анон: А отдельный чатик для оргвопросов тебе тоже окнорм?! А Асока тоже окнорм?!

Анон: У нас тоже такой был, для кэпа, замов, верстальщика и командной беты. Очень удобно

Анон: Гривуса не был в чате

Анон: Нормально просто разделять оргвопросы с флудом, ненормально не давать команде участвовать в оргвопросах. Но дело даже не в этом, ненормально капитанить в двух враждующих командах и стравливать их

Анон: А Асоку тоже он??? Как доказали?

Анон: Каждый развлекается как хочет, если командам нравилось кидаться друг друга какашками... upd. Сходила почитала тему, нет, беру свои слова назад, это пиздец

Анон: А я о чем! Оргсостав был не в курсе: и Йода, и Гривус, и Мейс честно играли и думали на другую сторону, а это эти два уебка развлекались. Приколисты хуевы

Анон: Играла с Гривусом, адекватный организатор и верстальщик, работает как часы, только из-за дедлайнов истерит. Но я всегда заранее контент несу

Анон: Про Асоку крысокун переписку на инсайд слил

Анон: скандалы интриги расследования

Анон: по-моему там на инсайде полкоманды пляшет

Анон: А что Палыч с Дуку?

Анон: Да наверное с остальными из-под пакетов срутся. А от ников ничего не было

Анон: Может, им именную тему завести

Анон: да нет, не наплясали. а вот в чёрный список надо

Анон: В общем, не будет у нас нормальных выкладок по ДДГ на летний, авторы забирают работы, говорят костяк репов на зимнюю отдельно пойдёт, Йода пост запил.

Анон: И Вентресс ещё хотела

Анон: Ну хоть на зимней додадут

[Гость]

IV-74 Фазма/Тэчи. У генерала Хакса есть младший брат, которого он доверил охранять Фазме, а та влюбилась в подопечного.

873 слова

Когда Хакс говорит об одном очень важном поручении, которое он не может доверить никому кроме, Фазма чувствует себя польщенной. Ведь это означает, что генерал ее ценит. Капитан пытается представить, что это может такое быть, но реальность оказывается совершенно неожиданной. Нянька. Нянька для взрослого парня, очень нужного Первому Ордену живым и невредимым, по словам генерала. Это задевает: но Фазма – офицер, а потому намерена выполнить поручение максимально эффективно.
Ее доставляют на одну из тайных квартир Первого Ордена. На самом деле таких даже не десятки и не сотни разбросаны по всей Галактике. Часть из них периодически освобождается, часть - постоянно занята. Сейчас же они находятся на Корусанте, на одном из нижних уровней – достаточно нижних для того, чтобы ими никто не интересовался.
Стоит Фазме переступить порог комнаты, в которой находится подопечный, как в нос буквально бьет запах немытого тела. А его источник сидит возле нескольких огромных голопанелей и ожесточенно барабанит по клавиатуре. По экранам бегут строки символов, но что они означают – Фазма не знает.
- Эй, парень. – окликает она его, но тот даже ухом не ведет. Неповиновение и неподчинение. Такие вещи ее раздражают, поэтому, пользуясь своим преимуществом в росте, весе и силе, она буквально вытаскивает рыжего длинноволосого парнишку – сколько ему лет-то – из-за терминала и встряхивает, глядя в глаза. Странные такие, неестественные, полуприкрытые воспаленными веками. – Я Фазма. Тебя как зовут? Ты когда мылся последний раз? А ел?
Он молчит, испуганно сжимается, точно боится, что его сейчас изобьют. Это вызывает легкую досаду где-то внутри. Фазма разжимает пальцы, отпуская край майки – противно-желтого цвета – и повторяет, словно для идиота.
- Я – Фазма. Тебя как зовут? Ты когда мылся в последний раз? А ел?
- Тэчи, - тихо и неуверенно шелестит ее подопечный, - не помню…
Капитан мысленно вздыхает. Понятно, почему Хакс направил ее сюда. Если уж она с дивизией штурмовиков справляется, то уж с одним пареньком справится точно.
- Сначала мыться. Потом есть. Никаких возражений. Понятно? – и, повернув, подталкивает Тэчи в сторону душевой. Тот едва не падает, но все же справляется.
Пока в душе шумит вода, Фазма проводит ревизию в шкафах, засовывает грязные вещи в корзину – сжечь бы это все, да нельзя, наверное – пытается приготовить из концентратов что-то более-менее съедобное, и вручает подопечному после его выхода из душа, нахохлившемуся и растрепанному, точно попавшая под дождь пичуга, кружку крепкого бульона с сухариками.
- Пей, – командует она, а потом морщится, глядя на то, как он вздрагивает, но покорно берет кружку и глотает ее содержимое частыми торопливыми глотками, чуть ли не давясь.
- Не спеши, – роняет негромко и поджимает губы, потому что Тэчи практически на любую ее реплику сжимается, словно боится, что его изобьют.
Сейчас, когда он отмыт, когда его волосы убраны назад, он ей сильно кого-то напоминает. Кого-то очень знакомого. Ответ лежит на поверхности, но Фазма отказывается верит в эту чушь. Потому что откуда бы у генерала взялся двойник на несколько лет его младше – а он точно младше, ему и тридцати нет.
- Я не трону тебя и пальцем, клянусь, - обещает Фазма, не давая себе договорить «если будешь хорошо себя вести», потому что кто знает, как на это отреагирует ее подопечный. А тот немного расслабляется после этой незамысловатой фразы, и исподлобья бросает на нее взгляд.
Странные у него глаза, это Фазма отмечает еще раз. Возможно, потом она узнает, что с ними не так.
- Надеюсь, мы найдем общий язык. – говорит капитан и выходит из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
…
Их дни похожи один на другой.
Фазма следит, чтобы Тэчи питался, причем нормально и трижды в день; чтобы он посещал душ минимум раз в день; чтобы он спал больше пары часов, не скривившись на стуле, а лежа в кровати. В этом всем нет ничего сложного, и это выглядит каким-то странным отпуском. Иногда они общаются, но Тэчи не любитель рассказывать о себе, а у Фазмы – подписка о неразглашении, поэтому найти какие-то общие темы для разговоров бывает непросто.
Тэчи не говорит, чем он занят, но это что-то важное. Иначе бы ее тут не было, в этом капитан уверена. Она молча выполняет свои обязанности, порой ощущая себя человеком, у которого появился питомец. Странный, непонятный, необычный. Но забавный и беззащитный.
- Спасибо, - говорит в один из дней Тэчи, когда ему аккуратно и ловко подставляют под руку поднос с обедом – причем настолько ловко, что он даже ничего не зацепляет локтем, как было пару раз – и, подняв голову, неуверенно и очень робко улыбается стоящей рядом Фазме.
Он выглядит похожим на прирученного дикого зверька - из тех, что предпочитают держаться от людей подальше. Забавный необычный питомец. И капитан неумело улыбается в ответ, понимая, что он славный малый, этот Тэчи, и не такой уж и проблемный. А потом резко уходит, потому что успевает заметить собственное отражение – с глупой улыбкой и неровными пятнами румянца на щеках.
…
- Таким образом, я считаю, что мое дальнейшее нахождение нецелесообразно и может быть опасно как для жизни, так и для здоровья объекта. – заканчивает свой доклад Фазма, стоя навытяжку перед Хаксом. Тот трет переносицу.
- Все сложнее, чем ты думаешь, Фазма. – и продолжает, - я не могу доверить кому попало жизнь своего брата.
Наедине, будучи не под камерами, они позволяют себе легкое отхождение от правил субординации. Именно поэтому капитан присвистывает.
- Он талантливый хакер, и несколько последний успешных операций были выполнены на основании добытой им информации. Я не хочу терять такой ресурс сейчас.
Фазма кивает. Это нецелесообразно.
- Разрешите продолжить выполнение задания? – отрывисто роняет и уходит, едва получив согласный кивок. Благо Первого Ордена превыше всего. А ее влюбленность – это просто симпатия и сочувствие, не больше.

[Гость]

IV-26 Кайло/Хакс, кроссовер с «Черным зеркалом». Погибшего Хакса заменяют идентичным ему высокотехнологичным дроидом. A+

435 слов

– Гибель генерала Хакса – чудовищная потеря… – после этих строк Кайло абстрагируется, стараясь не думать о случившемся. О том, чего не должно было бы произойти, если бы не Сопротивление. – К счастью, о его смерти знаешь только ты, а сам генерал был пунктуален и оставил после себя достаточно данных. Мой ученик, познакомься… – Рен краем глаза замечает движение справа от себя, поворачивает голову. И неверяще смотрит на стоящего рядом Хакса. – дроид экспериментальной серии, AH-01. – дроид, выглядящий совсем как генерал, смеряет Кайло презрительным взглядом и переключает свое внимание на Сноука.
– Каковы будут дальнейшие приказания, Верховный Лидер?
– Продолжайте выполнение моего поручения, генерал. Мой ученик, помоги генералу… Быстрее освоиться со всем происходящим. – Кайло смотрит на Хакса, тот кривит губы.
– Рен, такими темпами вы во мне дыру прожжете. – и, резко повернувшись, направляется к выходу. Сноук издает смешок и отключается, а Кайло, идя к выходу, борется с подзабытой уже ненавистью к генералу.
– Вы не решили там поселиться? Жаль. – этими словами Хакс встречает его снаружи. Кайло сжимает-разжимает кулаки, тяжело дыша. Эта копия почти как Хакс, вот только… Армитаж был достаточно умен, чтобы не излагать даже в личном дневнике всего, что происходило в его жизни. И поэтому существенный кусок жизни и личности генерала не был использован при создании этого дроида.
– Сходство не стопроцентное, генерал. – Рен надевает шлем и сразу чувствует себя лучше, – в моей каюте есть необходимые данные для исправления этого недочета.
Хакс замирает, внимательно всматривается в шлем Кайло и кивает, давая согласие на ознакомление.
Спустя час с лишним Кайло, уже в своей каюте, прижимает Армитажа к стене, жадно целуя его шею и что-то бессвязно бормоча в теплую кожу. Дроид действует в соответствии с полученной информацией, во всем подчиняясь Рену, ни в чем не сопротивляясь. И тогда Кайло понимает, какую ошибку допустил. У него было слишком мало данных, и то, что в итоге вышло – это не его Армитаж. Тот бы не стал безропотно позволять оставлять на себе засосы и следы укусов, да и таким покорным Хакс никогда не был.
Горечь утраты, притупившаяся было за прошедшее время, вспыхивает с новой силой.
– Ты не он, - восклицает Рен и резко выбрасывает руку. Послушная его воле, Сила впечатывает полуобнаженного дроида в стену напротив. – Ты не он, – хрипло шепчет Кайло, сжимая руки в кулаки. И дроида сминает, точно тот сделан из пластилина.
***
– Постарайся в будущем быть более сдержанным, мой ученик, – Сноук смотрит на Рена, Рен смотрит на него в ответ, – нам нужен острый ум генерала Хакса.
– Да, учитель, – наклоняет голову Кайло, после чего смотрит направо, на стоящего там с равнодушием на лице еще одного дроида серии AH-01. Больше он свою ошибку не повторит. Его Армитаж мертв, и как бы ни был дроид похож на него, заменить оригинал он не в состоянии.

[Гость]

Приношу извинения. Пожалуйста удалите предыдущий вариант. Ниже исправленный вариант текста.
IV-22 Квай-Гон|(/)Оби-Ван, АУ, где Ксанатос не затемнился, но Оби-Ван всё равно не попал на картошку. Желателен хэппи-энд.

541 слова

Если вам кто начнет рассказывать, что Ксанатос, гад такой прельстился богатством и пал во тьму - не верьте. Поскольку даже намек на то дал бы повод Совету держать Квай-Гона на коротком поводке. Даже с учетом причастности в означенных событиях Совета. Йоде как ни как лет 800, выкрутится бы и задавил авторитетом. Но обстоятельства сложились так, что Совету предъявить было не чего. Даже наоборот, это Квай-Гон периодически макал Совет носом в последствия их поступков, во всю исповедовал принцип Живой Силы и таскал в орден жалкие формы жизни. А Ксанатос сидел в богатом кабинете, управлял "Дальними Мирами", пил текилу и периодически слал бывшему наставнику занимательные открытки.
Так что к своему тринадцатилетию Оби-Ван уже слышал всякое и разное об этом примечательном джедае, мечтая присоединиться к нему. Но вот какая незадача, бунтарь и практически еретик не брал учеников уже как семь лет. Объяснения кардинально разнились. Одни включали в себя павшего во тьму ученика и вечную скорбь мастера по нему. Другие отмечали будто Квай-Гон не хочет себя ограничивать и ждет только повода, чтобы слинять из ордена. От чего Совет и Йода в частности сбились с ног подыскивая ему повод остаться. Все же лучше попиратель основ тут, чем там.
Но Оби-Ван не обладал даром предвидения и в эти хитросплетения не очень вникал. Все что ему было нужно, это косичка за ухом. Завязывать которую ему отчего-то не спешили. Хотя вот он стоит взмыленный после победы над Бруком и с надеждой смотрит на трибуну. Чего там старшие совещаются? Наверно минут пять прошло, прежде чем глава ордена и мятежный джедай спустились к соревновавшимся.
- Победил ты, юный Кеноби. Говорить с тобой хочет мастер Джин.
Оби-Ван вежливо кивнул старшим и уставился, ожидая заветного вопроса. Но спросили его совсем не то.
- Где ты учился так фехтовать? Редко встретишь у джедаев такую манеру.
- Эм... У меня не было выбора. Совсем чуть-чуть осталось, если меня не возьмут сейчас, то меня отправят на картошку, а может и на брюкву с сельдереем. Не люблю сельдерей, я от него весь чешусь. - Попытался оправдаться Оби-Ван и поняв, что некоторые подробности были лишними, добавил, придав своему образу немного скромности. - Мастер, я слышал, что вы не берете учеников, но не могли бы Вы попросить гранд-магистра Йоду направить меня в летное отделение.
У означенного магистра задергался глаз, что Оби-Ван воспринял тайным сигналом и поспешил добавить:
- Очень уж люблю летать и медитировать на Живую Силу.
У Йоды задергалось уже и ухо. Между тем Квай-Гон, расшифровавший все правильно, заметил, оглаживая бороду.
- Я в растерянности Магистр. Живая Сила и любовь к полетам... Вы действительно считаете, что мне следует взять ученика. Вдруг опять покинет орден?
- Мастер Джин, если ты сегодня не возьмёшь ученика, - Проскрипел магистр раздраженно, невольно переходя на современный порядок построения фраз. - То больше не будешь обучать никого.
- Ну раз так, то Оби-Ван как ты смотришь чтобы...
- Да, да!! Я согласен! - заголосил Оби-Ван, чуть ли не кинувшись обниматься.
На столь откровенное проявление эмоций Йода только поджал губы и поковылял объявлять результаты соревнования.
Оби-Ван же, заметивший укоризненный взгляд учителя, стушевался, одернул смятую робу и распрямился как подобает падавану. Теперь уже точно падавану! В его ушах кровь стучала от одной этой мысли. Скажи ему кто, что в ближайшем будущем его самым грандиозным приключением станет контрабанда фелинсов в храм, он бы не поверил. Но мастер Джин умел хранить секреты. Тем боле от таких ненадежных субъектов, как юркие бывшие юнлинги.

[Гость]

01-04 Хакс находит у себя в волосах седину. "Самый молодой генерал Первого Ордена рано постарел". NH!, NR!, джен или кайлакс

484 слов

Офицеры Первого Ордена даже находясь на службе позволяли себе внерабочее общение. На мостике, в столовой, жилых отсеках, кают-компаниях и даже в уборных и общих освежителях. Обсуждали они многое и со вкусом: последние новости из дома, объявления командования, странную болезнь лейтенанта Крэсто, из-за которой у бедняжки выпали почти все волосы на теле и обсыпало лицо неприятными язвочками... То и дело на командной палубе звучали тихие шепотки и назойливые сигналы входящих сообщений на личных датападах служащих.

Когда в общий чат офицеров снабжения пришел вопрос от недавно переведенного на «Финализатор» капитана Элсо, многие лишь пожали плечами и продолжили обсуждать последнюю серию нового сериала в Голонете.
«А почему генерал Х. постоянно в шапке? У него какая-то травма?»

Однако некоторые, включая мичмана Унамо, с удивлением поняли, что сообщение Элсо имело право на существование. Потому что генерал Хакс не снимал фуражку вообще. Она была надвинута настолько, что край отворота козырька доставал до бровей, а разглядеть можно было только неизменные бакенбарды и аккуратно подстриженный рыжий затылок. Спустя несколько дней тема неприятной болезни Крэсто была забыта, обсуждали лишь возможные причины такой перемены в поведении Хакса. Кто-то говорил, что во время уничтожения «Старкиллера» он получил уродливые шрамы и теперь скрывал их, другие предполагали, что генерал тщательно прячет неудачную стрижку, а некоторые вообще считали, что после потери базы Хакс немного тронулся рассудком и стал параноиком. Удивительно, но не участвовал в общей забаве лишь лейтенант Митака. Он почти не отсвечивал в чате, а в столовой и кают-компании отмахивался, находя всевозможные отговорки.

***

— Г-генерал, — запнулся Митака, глядя на отрешенное лицо Хакса.

Последний спасательный шаттл отчаянно пытался обогнать волну огня, высвободившуюся от взрыва «Старкиллера». Искусственная гравитация не работала, горел аварийный свет, а обшивка скрежетала с таким шумом, что создавалось впечатление, что корабль развалится в любой момент. Голова надежно пристегнутого к полу магистра Рена металась из стороны в сторону. Лейтенант на какое-то мгновение испугался, что она оторвется, пока Хакс, завороженно смотрящий на огненное безумие за иллюминатором, не зажал ее ногами. Они едва успели вырваться — Митака, оставшийся на борту и готовый принять раненного в любой момент, не сразу узнал зашедшего за штурмовиками генерала. Вымазанный грязью, пеплом и кровью человек не мог быть тем самым блистательным военным, которого он видел ежедневно уже несколько лет подряд. От него воняло паленой плотью, его кожаные перчатки были прожжены, а на ладонях пузырились волдыри, но он продолжал держать рукоять меча Рена. Его лицо заливала кровь из глубокой раны на лбу, но больше всего Митаку пугало выражение лица мертвецки бледного Хакса. Самый молодой генерал Первого Ордена постарел в одно мгновение.

Включилось основное освещение, шаттл перестало сильно трясти. Они смогли, они спасены. Зашумела вентиляция, ранее летавшие предметы с грохотом упали на пол. Дрожащими руками Митака хотел уже было отстегнуть себя от кресла, но его взгляд снова упал на генерала. Обескровленные губы беззвучно двигались, широко раскрытые голубые глаза не мигали и слезились, но не переставали смотреть на полосы гиперпространства. Но больше всего внимание лейтенанта привлекали к себе виски Хакса — совершенно белые, словно снега «Старкиллера» остались с ним навсегда.

[Гость]

01-46 На заключении мирного соглашения с планетой N что-то пошло не так, пришлось срочно вывозить генерала. Под прикрытием личины женщины.

464 слова

Генерал читает долго и тщательно. Замирает, очеркивая один из пунктов ногтем:
— Это обязательно?

— Б-боюсь, что да, сэр. Тр-радиционная культурная особенность... — Командира местной агентуры аж потряхивает от нервного напряжения. После такой недоработки чудом будет, если Хакс всего лишь похоронит его карьеру. С куда большей вероятностью смерть ждет самого незадачливого разведчика.

— Жаль.

Больше до момента, когда их развели по разным комнатам, он не проронил ни звука.

Поправляя предназначенную ему безрукавку, Кайло на секунду задумывается, что именно могло не устроить Хакса настолько, что он решился об этом спросить.

Помимо самой маскировки под женщину, разумеется.
Макияж? Украшения? Быть может, чулки?
На руки легли массивные металлические браслеты, а Рен не сдержал злорадной ухмылки. Даже интересно, как генерал и его гордыня сумеют выдержать подобную роль.
Гибкий шейный обруч в пару к браслетам и его часть переодевания закончена.
Ну и страшненькая же из Хакса, должно быть, получится дамочка...

А вот форма черепа у него оказалась довольно изящная. Отсутствие вечно нахмуренных бровей и темный грим делали взгляд одновременно мягче и глубже.
Багряный шелк многослойных мантий мерцающе переливался при каждом движении, на контрасте с ним светлая кожа, казалось, принадлежала трупу.

Из Хакса не вышло страшненькой женщины. Только пугающая.
Пепельно-серые губы шевельнулись:

— Рен, что вы встали как памятник? Давайте сюда меч, у нас остается не так много времени.

Намертво разрушая возникшее было очарование. А уж когда до него дошел смысл...

— Что значит "давайте меч"?! Я вам его не доверю!

На секунду растерявшийся Хакс вдруг показался ему нелепо раскрашенной ростовой куклой.

— В каком смысле "не доверите"?! Рен, вы вообще протокол эвакуации читали? Планетарная блокада, корабль будут досматривать и
прогонять через сканеры. Как вы собрались объяснять наличие сейбера?

— А вы как? - Протокол эвакуации Кайло не читал, как и большую часть выданных к миссии бумажек. Всё, что действительно важно Верховный Лидер и так ему объяснял.

— Я — женщина! Точнее, — Даже под ниспадающими рукавами было заметно, как Хакс разъяренно стиснул кулаки. — В культуре нашего прикрытия, использование светового оружия, как и Силы, является прерогативой женщин.

Пока Рен недоумевающе молчит, генерал чуть успокаивается и продолжает уже тише.

— Кроме того, на Датомире матриархат. Жесткий. — его лицо кривится в звериной ухмылке. - А, так как вас никак невозможно выдать за забрака, вы, Лорд Рен, изображаете мою покупку. Ведьмы иногда такое практикуют ради увеличения генетического разнообразия.

Гнев стучит в висках, поле зрение сужается почти до точки, Сила рвется из-под контроля. Рен молчит, невольно стискивая казавшийся таким безобидным обруч. Тот оказался настолько прочным, что скорее сломается шея. Впрочем, если приложить определенные усилия...

— И, ради успеха миссии, не портите реквизит. — Пока он боролся с собой, рыжая тварь успела забрать меч и почти дойти до двери.

Хакс оглядывается через плечо:

— Чем быстрее и беспроблемнее мы с вами это сделаем, тем скорее закончится маскарад.

В его выцветших глазах больше нет ни гнева, ни насмешки, только усталое отвращение, и Кайло понимает, что чувствует то же самое.

Скорей бы закончился маскарад.

[Гость]

I-87 Кайлакс. Кайло спас Хакса из подвала и комфортит.

993 слова

Правдивый бред сорвался с губ прежде, чем Хакс успел осмыслить сказанное. Он потерялся в днях, отсчитывал пребывание на вражеской базе инъекциями, сопротивляться которым их учили ещё с академии. Но состав кололи такой сильный, что рот не закрывался ни на секунду, а голова пухла от неожиданных признаний, разумеется, не касающихся Первого Порядка. Сопротивление с самого начала не предлагало ни оправдания, ни смягчения приговора. Иллюзия выбора: за нужную информацию обещали более гуманную быструю смерть. Хакс сожалел о неслучившемся самоубийстве, но за его ошибку при задержании организация расплачиваться не будет.

Генерал Органа со временем прекратила с ним разговаривать. Она услышала немало нелицеприятных выражений о собственном сыне. И когда Хакс в очередной раз пересекал эту черту, генерал покидала помещение, оставляя пленника один на один с болью от повторно сломанных пальцев. Дознаватели постоянно сменялись. В коротких передышках между пытками и ударами Хакс гадал: связано ли это с внутренними порядками или желающих отомстить лично было так много, что люди выстраивались в очередь. Он старался думать именно об этом, забивая голову новыми догадками, которые озвучивал после очередного вопроса. Стоило предположениям достигнуть пика абсурдности, как его оставляли в покое, понимая, что и в этот раз ничего не добьются. Только сегодня всё было иначе.

Во время затянувшегося допроса двое мужчин сначала увели того, кто уже просто избивал пленника — Хакс даже не запомнил лица. Времени прийти в себя почти не дали, хотя непрерывный поток слов прекратился; действие инъекции подходило к концу. На запястьях защёлкнулись магнитные наручники, и Хакса повели длинным коридором, который казался бесконечным. Попадавшиеся по пути камеры были пусты — то ли Хакс оказался единственным выжившим пленником, то ли удостоился «апартаментов» подальше от возможных сообщников. Он еле переставлял ноги, но старался идти ровно: его лишали еды и сна, ушибы пульсировали тупой болью, а сломанные кости давали знать о себе при каждом движении. Только ничего из этого было не способно сломать Хакса. Возможно, сопротивленцы наконец поняли это и решили избавиться от него.

Грубый толчок отправил Хакса к стене. Наручники прицепили к трубе так низко, что пришлось сесть. Его больше не трогали. Хотя остаточное действие препарата, включавшее в себя бред и тошноту, заставило выплюнуть несколько ругательств в адрес безымянных конвоиров. Они тихо переговаривались в дальнем углу помещения, видимо, ожидая кого-то.

Внезапно лампы погасли и через секунду включилось аварийное освещение. Странное мелодичное завывание заставило насторожиться. Хакс владел несколькими языками и неплохо знал о самых опасных существах галактики, но не смог разобрать, кому именно принадлежали эти звуки. Сопротивленец вышел, оставив второго приглядывать за пленником. Не прошло и пяти минут, как по внутренней связи отдали приказ о срочной эвакуации.

«Код сто одиннадцать, — надрывались динамики. — Повторяю, код сто… охрштинсхвтцать».

Озвучив ещё несколько шипящих слов, механический голос затих. Мужчина, стороживший Хакса, крепко сжал в руках бластер и разблокировал дверь. Он заглянул в коридор, откуда доносились крики и звуки выстрелов, и мгновенно отпрянул. Дрожащие пальцы судорожно вбивали код блокировки. Но было поздно. Блестящие алые отростки обвили мужчину за шею и потянули к себе. Тот до последнего цеплялся за панели; Хакс не мог не смотреть в наполненные животным страхом и ужасом глаза.

Под хруст ломающихся костей и криков запястья стирались в кровь, Хакс пытался выбраться из наручников, но тщетно: труба была слишком толстой, крепления не поддавались, невозможно было ни до чего дотянуться. Хакс постарался унять панику.

«Хотел, чтобы пытки закончились? Получай», — усмехнулся он и уже готовился встретить смерть лицом к лицу, но сирена выключилась, а существо взвизгнуло, перекрывая до странного знакомый шипящий звук, и замолчало.

Тёмный силуэт, застывший в дверях, погасил меч. Видеть лицо без маски до сих пор было непривычно, а шрам лишний раз напоминал о провале на Старкиллере, но Хакса окатило ледяной волной облегчения.

— Зачем вы пришли, Рен? — спросил он, не выдержав воцарившейся тишины.

— Чтобы убить вас.

Старательно подавляя тошноту от запаха жжёного мяса и чего-то ещё до отвращения сладкого, он выразительно посмотрел на Кайло. Хакс соврал бы, если сказал, что не ожидал подобного от Сноука. Магистр был одним из немногих, кто мог бы убрать ценного сотрудника быстрее, чем из того достанут нужные сведения. И кто мог вернуться живым с подобной миссии. С их взаимной неприязнью, о которой знали все окружающие, Кайло являлся идеальным вариантом. Только он всё медлил. Пожалел, что убил тварь, не дав ей избавиться от со-командующего, и теперь придётся марать руки?

— Так чего вы ждёте? — сказал Хакс сипло.

Сила скользнула к запястьям и вдруг высвободила их из наручников.

— Планы изменились, — твёрдо проговорил Кайло. — Вставайте.

Хакс опёрся о стену, чтобы подняться. Перед глазами всё закружилось. От чавкающего звука, когда Кайло шагнул к нему навстречу, побежали мурашки. Хакс скривился, привалившись спиной к трубе, и проигнорировал протянутую руку.

— Бросьте, сейчас не до вашей гордости.

Кайло без предупреждения поднял его в воздух и перекинул через плечо, вцепившись в бёдра. От боли в груди перехватило дыхание и потемнело в глазах. Кайло шагнул к выходу, но Хакс не успел толком рассмотреть, от чего его спасли.

— Рен! — Он со всей силы хлопнул ладонью по спине и попытался вырваться. — Что вы себе позволяете?

— Так быстрее. Вы едва ходите, а у нас мало времени.

И будто в подтверждение слов, Кайло решительно направился в другую сторону. Хакс признал, что он будет изрядно тормозить их, если пойдёт сам, поэтому вскоре смирился и перестал дёргаться.

Испачканные в крови и непонятной субстанцией стены не внушали оптимизма. Кайло быстро двигался по запутанному лабиринту коридоров, словно уже бывал здесь и без проблем ориентировался.

— Вам повезло, Хакс, снаружи все уже мертвы.

— Эта тварь…

— Не единственная. — Кайло остановился, прислушиваясь.

Глаза быстро привыкли к более тёмному освещению, и Хакс увидел кого-то прямо под низким потолком. Из кокона слизи торчала рука с бластером, до которого легко получилось дотянуться. Хакс с удовольствием отметил почти полный заряд.

— Рен.

— Да?

Кайло наконец двинулся дальше, видимо, просканировав помещение Силой. Несмотря на ситуацию, теперь, с оружием в руках, Хакс почувствовал себя лучше. Не дисраптор, но и так сойдёт.

— Это остаточное, от препарата. — Он прицелился: в таком положении это было жутко неудобно, пальцы едва слушались, но пару секунд для Кайло он выгадает. — Я действительно рад вас видеть.

— Взаимно, Хакс, — беззлобно усмехнулся тот.

От заунывного воя за спиной оба вздрогнули. Казалось, звук просачивался сквозь стены.

— Поспешим, — отрывисто произнёс Кайло и активировал световой меч.

[Гость]

01-15 Сноук продает Хакса на рабском рынке (опционально - в золотом бикини). Кайло выкупает его себе и запирает в подвал

348 слов

Яркий свет слепит глаза. Колени затекли. Время от времени кто-нибудь подходит, и тогда его рывком поднимают. Щупают тело, суют в рот пальцы, заставляют наклонится вперёд, выставляя себя напоказ. Он так накачан транквилизаторами, что почти не понимает, что происходит. У него нет сил полностью сомкнуть губы после очередного осмотра, и тонкая струйка слюны стекает из уголка рта.
Конечно, его продают на этой отдалённой планетке под чужим именем, иначе он бы уже был мёртв. Хотя, может, это то, что ему нужно.
Очередной потенциальный покупатель задерживается возле него чуть дольше. Всё, что Хакс видит против солнца — чёрный силуэт; над головой двое переговариваются на непонятном языке. Что-то жалит его в шею, и он отключается.

Он приходит в себя в незнакомой обстановке. В небольшом помещении нет ничего кроме неогороженного санузла; пол и стены обиты чем-то мягким, глушащим звук.
Некоторое время он всё время находится настороже. Он ждёт того, кто покажется в двери, он готов снова бросится в бой. Но никто не приходит. Только с определённой периодичностью в комнате гаснет свет, а в маленький проём суют поднос с едой. Вероятно, в еду что-то подмешивают. Потому что иногда он просыпается и понимает, что кто-то сбрил ему щетину и сменил бельё.
Стадии отрицания и гнева давно в прошлом. Наступает время торговли. Ему кажется, что он знает, в каком из углов установлена камера и время от времени обращается к невидимому собеседнику: ругается, умоляет, предлагает себя и снова сыпет отборной бранью. Чем дальше, тем сложнее ему выносить сводящую с ума тишину. Теперь он всё реже разговаривает с камерой, а просто сидит и что-то бормочет себе под нос.

Человеку с той стороны камеры иногда хочется ворваться внутрь, швырнуть Хакса на пол и насладиться смесью боли и отвращения на его лице. Но по каким-то, лишь ему известным причинам, он не делает этого.
Тяжёлая рука опускается на плечо Кайло.
— Лорд Рен, не знаю, в чём заключался ваш эксперимент, но, кажется, пора заканчивать.
Кайло выбирает самый спелый плод шуура, некоторое время вертит его между пальцами и, наконец, кладёт на поднос.
— Отнесёте пленнику через два часа, — отдаёт он приказ дроиду.
В последний раз смотрит на изображение на экране и выходит вслед за Учителем.

[Гость]

01-47 ФемХакс и внезапная беременность. Хакс не хочет ребенка, а Сноук хочет размножить Кайло и получить личное поколение форсъюзеров.
Предупреждение:

спойлер

искусственное прерывание беременности

369 слов

Хакс всегда спокойна, но сейчас Кайло почти физически ощущает ее панику. Она меряет шагами каюту, и он видит, что ровную спину она держит последним усилием воли.

— Это конец, — говорит она, и голос у нее слегка дрожит. — Не думала, что мое продвижение по службе окончится так жалко.

На секунду она останавливается и смотрит злым взглядом куда-то в пространство, а потом снова начинает беспокойно метаться. Кайло никогда не видел, чтобы Хакс плакала, но сейчас ее глаза, в которых плещется ненависть, стоят слезы.

Верховный Лидер тверд в своем решении. Хакс должна выносить ребенка. Кайло должен его вырастить.

Их мнения он даже не спрашивал.

— Мне не нужен ребенок! — голос Хакс звенит в ушах. — Я его не хотела!

Кайло чувствует ее гнев, за которым она прячет боль и бессилие. Кайло видит, что она будет несчастна.

Вместе с ее гневом растет и его решительность. Женщина, которую он любит, не должна страдать. Женщина, которую он любит, должна сама принимать решение, оставить ребенка или нет. Не Верховный Лидер. Не Кайло. Никто иной, кроме нее.

— Если бы была возможность обойти указ, — тихо начинает он, — ты бы… избавилась от него?

Хакс останавливается и резко поворачивается к нему. Кайло завороженно смотрит, как слезинка скатывается по ее щеке.

Она красива, когда плачет.

— Да, — говорит Хакс.

Больше ему ничего не нужно знать.

Он поднимается с кресла и подходит к ней. Обхватывает одной рукой за талию, но Хакс все так же напряжена, натянута как струна.

— Я все устрою, — мягко говорит Кайло и нежно касается пальцами ее виска.

Хакс теряет сознание, и он подхватывает ее на руки. Несет на кровать, бережно укладывает и садится рядом. Кладет руку на пока еще плоский живот и прикрывает глаза, окунаясь в водовороты Силы.

В ней он чувствует Хакс и новую жизнь внутри нее. Чувствует чужую радость от контакта, и на мгновение ему становится страшно. Вдруг они смогут полюбить нежеланного ребенка? Вдруг он лишает их обоих лучшего, что могла преподнести им судьба?

Нет. Он смог убить своего отца — сможет убить и собственного ребенка.

Темная сторона растет в нем, а в Силе стоит безмолвный крик, который резко обрывается, когда Кайло доводит дело до конца.

Форменные брюки Хакс пропитаны кровью, когда он открывает глаза.

Кайло вызывает медицинских дроидов и держит ее безвольную руку все то время, пока ей оказывают первую помощь.

[Гость]

01-47 ФемХакс и внезапная беременность. Хакс не хочет ребенка, а Сноук хочет размножить Кайло и получить личное поколение форсъюзеров.

В некоторой мере, это ответ первому исполнителю заявки, если он не против

937 слов

Иногда — с годами, всё реже, — ей снится алое, обжигающее лицо пламя. Зарево над обледеневшей планетой, тяжелый, нарастающий гул под ногами, всполохи огня, заливающие небо над головой красным. Она смотрит на бьющий из-под земли луч до рези в глазах, крепко сжимая кулаки и смаргивает выступившие слёзы — с высоты трибуны никто их не заметит, а когда нужно будет развернуться к стоящим за её спиной офицерам, они высохнут сами.

Медикаменты, назначенные ей, ничерта не помогают. Она ждала этого момента всю свою жизнь — её проект, выношенный, выстраданный, ради которого она поставила на кон всю себя, ради которого перегрызла бы глотку любому, кто встал бы у неё не пути. Благо, делать этого не пришлось. Но она бы смогла.

Хакс просыпается посреди ночи и не видит ничего — ни базы, которой было суждено сделать только один выстрел, ни горящего леса, ни кровавой раны поперек лица Рена. Она не слышит единственных слов, сказанных им тогда: «Зачем ты пришла?», но она помнит их. Есть вещи, которые Хакс никогда не забудет.

Только всё, что было потом, слилось в её памяти в сплошную, невнятную и однородную массу. Они сдавали позиции — шаг за шагом, отступали назад, бросали отвоёванное кровью и потом, и Сноук уже не был так твёрд в своем решении отстранить её от командования. Тогда, после потери «Финализатора» Хакс дала себе слово, что больше не потеряет ничего и никогда, даже если это будет стоить ей жизни.

Она никогда не думала, что «ничего и никогда» станет для неё чем-то живым, уязвимым, беспомощным и сотканным из плоти и крови. Чем-то, чего она не хотела и к чему, подавив в себе жалость и сожаление, стала относиться как неизбежной части какого-то проекта. Она ведь смогла запустить «Старкиллер». Она смогла стать генералом вопреки многому — тому, что сейчас уже не имело никакого смысла. И на это потребовалось гораздо больше времени, чем девять месяцев, и гораздо больше сил, чем нужно, чтобы повторить то, что делали миллиарды женщин до неё.

Но когда медицинский дроид поднёс к её груди проект Сноука — Хакс предпочитала называть его именно так, — было уже поздно. Потому что не было уже ни Сноука, ни Первого Порядка. Их разбитый флот разнесло космическим мусором среди астероидов и звёзд, и всё, что осталось у Хакс — только подсвеченный аварийными огнями шаттл Рена, девятнадцать штурмовиков, тупая боль и Кайло, сжимающий её руку в своей. И лучше бы она не пережила этого. Лучше бы она разлетелась на куски, как её идеальный, выверенный до последнего шва «Старкиллер» — как символично, ведь она тоже дала залп. Единственный. Но у него не было цели. И у Хакс — тоже. И как продолжать дышать, двигаться, жить — без цели, — она не знала.

Но Рен не дал ей умереть. Хотя она, на самом деле, и не пыталась. Рен назвал безымянный проект Сноука человеческим именем; Рен держал его в своих руках — живой и тёплой, и холодной, поблескивающей металлом, — и говорил, что они справятся. С чем? Когда? И ради чего? Хакс никогда не боялась говорить Рену правду, но тогда, в тесном медицинском отсеке, глядя на его осунувшееся, бледное лицо, она промолчала. И отвернулась, чтобы не видеть их обоих: Кайло и её самый бессмысленный, самый ничтожный, самый жалкий проект. Всё, что она смогла дать этому миру: не порядок, не процветание, не идеальную структуру и просчитанный режим. Всё, на что она оказалась способна: синевато-красное, влажное, сморщенное, с завитками чёрных волос и раскрытом в беззвучном крике беззубым ртом.

Хакс не могла смотреть на него ещё очень долго. На ребёнка, которого звали Энакином — так глупо, как будто Рен пытался переписать им историю. Как будто у него могло быть счастливое будущее.

Счастливое будущее в очередной новой Республике.

В такие ночи Хакс не сразу приходит в себя. Она выходит на широкий балкон, выходящий на спокойное, обрамлённое огнями города озеро; глядит на чёрную воду и курит, облокотившись на каменные перила. Энакин оставил на её теле шрам — в шаттле не оказалось достаточно бакты, чтобы излечить его полностью, — и она уже почти привыкла к тому, как Рен, забываясь, целует его и накрывает ладонью. Хакс бы посмеялась над этим, да только она сама, просыпаясь рядом с Реном, невесомо касается кончиками пальцев тонкой, почти исчезнувшей полосы на его щеке и тут же отдергивает руку, чтобы не разбудить.

У Энакина тёмные, непослушные кудри и торчащие из-за них уши. Россыпь веснушек на щеках и носу, светлые глаза и ссадины на коленках и локтях. «Он похож на тебя, — говорит ей Рен. — Такой же упрямый»

А Хакс думает, что он похож на того, у кого и вправду может быть то, чего не было у неё с Реном. И так ли важно, что её целям не суждено было осуществиться? Так ли важно, что больше нет ни «Старкиллера», ни «Финализатора», ни всего, чем она жила и дышала всю осознанную часть своей жизни?

Хакс собирается вернуться в спальню с первыми лучами солнца, но не двигается с места, почувствовав шаги. Она стоит, щурясь на яркие лучи, пробивающиеся заревом из-за гор, и Рен ничего не говорит ей — только останавливается рядом, плечом к плечу, и опускает горячую ладонь на её пальцы. Хакс не умеет читать мысли; отголоски чувствительности к Силе покинули её вместе с Энакином. Но это ей и не нужно.

Она хотела принести в мир благополучие и порядок; она не жалела ни о чем, жертвуя ради этого миллионами жизней. Это не искупление, не плата и не оправдание — что значит одна жизнь против всего, чему суждено было умереть и не сбыться? Что значат две жизни, ради которых Рен поступился многим, не жалея об этом ни на минуту?

Глядя на рассветное, оранжево-красное небо, Хакс думает о том, что «Старкиллер» погиб не зря. Что война закончилась не зря — пусть даже так. И если Энакин будет смотреть на это небо, не видя в нём всполохи взрывов и выстрелов — может быть, ради этого стоило потерять всё?

[Гость]

01-47 ФемХакс и внезапная беременность. Хакс не хочет ребенка, а Сноук хочет размножить Кайло и получить личное поколение форсъюзеров

спойлер-предупреждение

смерть персонажа

390 слов

Ее лишили всего. Генеральская шинель давно покрылась пылью, Финализатор перешел в руки амбициозного генерала Слинт, а про нее... А про нее предпочли забыть. Последовать прямому приказу Верховного лидера в военизированном государстве так легко.

— Твоё место на кухне, потаскухина дочь! Ты рождена только для того, чтобы ублажать нужного мне человека и строгать от него детей! — орал на нее когда-то давно недовольный невысокими результатами отец.

Брендол Хакс много лет гнил в могиле, отчасти благодаря и любящей дочери, а она, по странной иронии, пришла именно к тому результату, что он предрекал ей в порыве гнева. Вот только кухня была заменена на изолированную медицинскую палату.

Каждый день ей трижды приносили еду. Каждые три дня ее посещал специалист со странными инструментами. Каждый вечер к ней приходил Рен.

Каждую неделю ее живот отвратительно разбухал все больше и больше.

Наверное, не было в Галактике второй такой беременной женщины, над которой так бы тряслись. Да и эта женщина явно не носила ребенка Кайло Рена, великого наследника, крифф бы побрал весь их род, Скайуокеров. Врач что-то говорил про генетическую совместимость, Сноук таинственно вещал о Предназначении и Судьбе, а Кайло... Рен тихо шептал, что никогда этот ребенок не познает несчастья. Казалось, все ждали появления этого дитя, как чего-то снизошедшего свыше.

Вот только Армитаж никто не спросил.

Все чувства к Рену, какие бы они не существовали до этого, прошли, когда она очнулась в этой палате без острых углов от странного ощущения между ног. Кайло торопливо зашнуровывал брюки и с необъяснимой нежностью что-то говорил о велениях Силы и Судьбе. Хакс тогда толком ничего не поняла, а Рен быстро ушел отчитываться перед Верховным лидером о проделанной работе. Объяснили ей все, когда диагностика подтвердила беременность.

Ребенок рос в ней каждый день, и чем больше был срок, тем отчётливее она это ощущала. Как и то, что нерожденный наследник обладал грандиозной Силой. Поглаживая ее обезображенный бурыми трещинами живот Кайло с умилением предрекал ему судьбу великого воина и властителя Галактики. Армитаж с отвращением узнавала в нем Брендола в каждом движении.

Когда то давно она сделала все, чтобы только показать, что пророчества ее отца — лишь пустые слова.

Врач, поддавшийся ее внушению, без колебаний вручил Хакс скальпель. Смотря на бликующий металл в руке, она вспоминала моменты собственного триумфа в прошлом. Этот же был ее последним. И пусть Рен, Сноук, Первый Порядок, Скайуокеры, Галактика обломятся со своим наследником. Никто не имеет права что-либо решать за Армитаж Хакс. Особенно ее судьбу.

[Гость]

01-47 ФемХакс и внезапная беременность. Хакс не хочет ребенка, а Сноук хочет размножить Кайло и получить личное поколение форсъюзеров

355 слов

— Хочешь, мы убежим? — спрашивает Кайло. — Не бойся, я сумею нас спрятать.
Для него все просто: он любит Армитаж и готов любить их нерожденных близнецов. Он готов подхватить ее и умчать к звездам. Защищать ее от Сноука, от Первого ордена и от всего мира. Стать ее опорой и каменной стеной.
Глядя на Армитаж, он тепло улыбается. В его глазах только любовь и желание защищать.
— Хочешь, я его убью?
Он верит в свои слова. Армитаж ему, в общем-то, тоже верит. Кайло с каждый днем все сильнее. С любовью к ней и обретением в ней семьи он наконец нашел баланс в самом себе и един с Силой как никогда. Пожалуй, у него сейчас действительно хватит сил, чтобы сразить Сноука.
— Я всегда буду с тобой.
Он даже не спрашивает, он уже все решил. В его будущем есть Армитаж, близнецы и джедайский храм на далекой планете. Ученики. Наследие. Счастье. Через близнецов Армитаж может прикоснуться к Силе и чувствует, как Кайло счастлив, когда представляет себе их будущее.
Они убегут, и вся жизнь Армитаж, все, ради чего она училась, рвалась наверх, сражалась, пойдет прахом. По-настоящему счастливой она, пожалуй, чувствовала себя на командном мостике «Старкиллера», чувствуя, как под ее руками и ее волей станция живет — как единый организм. На своем месте. Нужна. Любима — не так, как ее любит Кайло, а так, как любят вождя.
Они убьют Сноука, и государство, которому она присягала, рухнет в хаос. Не будет ни мира, ни порядка. Не будет галактики, живущей по законам справедливости. Она не построит мир, о котором мечтала, когда их корабли скитались по Неизведанным регионам и искали места, где можно безопасно основать колонию.
Кайло всегда будет с ней. Он встанет стеной между ней и миром, отразит любую угрозу. Кайло встанет стеной, и мира у нее не будет.
Кайло согревает ладони Армитаж в своих, и она видит его глазами: четыре нити, свитые вместе. Он, она и близнецы. Ее судьба связана с ним — навсегда.
Армитаж заставляет себя улыбаться и кивать. Пока у нее есть силы бороться, есть и надежда. Только она и остается, после того, как Кайло обрывает нити ее мечты, ее стремлений одну за одной.
— Все будет так, как ты хочешь, — обещает он, глядя ей в глаза.