[SW One String Fest]

Пост для внелимитных исполнений (текстов свыше 300 слов, артов, клипов и т.д.)

Как оформить:

<a href="ссылка на пост с заявкой">номер заявки</a> ключ заявки[MORE=количество слов]само исполнение[/MORE]

+ в посте с заявкой оставляете ссылку на конкретный комментарий с вашим внелимитным исполнением

Пожалуйста, выкладывайте сюда ТОЛЬКО ИСПОЛНЕНИЯ!
Комментировать их можно в основных постах с заявками, все ссылки указаны.

@темы: внелимит

Comments

[Гость]

VII-100 Кролик Питер!AU вместо девушки сосед Томаса - нервный и вспыльчивый мужик Адам

759

Уборка дома утомила настолько, что Томас вырубился, как только обнял пахнущую какими-то травами подушку. Ему снился просторный светлый кабинет с видом на Сити, толпы восторженных подчинённых и награда «старший менеджер года».
С утра Томас оглядел разорённый сад, поохал над растрёпанными и сломанными кустами помидоров и баклажанов, обобранными фруктовыми деревьями и бестолково разбросанными овощами. Какое варварство! Нужно было срочно придать участку товарный вид.
Возня в огороде заняла ещё больше времени, чем уборка дома. К тому же ему постоянно мешали кролики. Проклятущее зверьё стало настоящим бедствием. Что только Томас ни делал, к каким только ухищрениям ни прибегал: кролики будто обладали разумом и обходили все его ловушки, а некоторые даже обернули против него самого. Измучили настолько, что он, презрев забор, в погоне за ними забрался на чужую территорию.
Двое кроликов забились в угол между теплицей и глухим забором. С победным воплем Томас занёс тяпку, намереваясь покончить с наглыми грызунами. И тут его толкнули так, что он пошатнулся, а садово-огородное оружие грубо вырвали из рук. Кролики прошмыгнули у него между ног и пустились наутёк. Обескураженный Томас обернулся и столкнулся с сердитым взглядом хозяина участка, крупного широкого парня, странное лицо которого было полускрыто растрепавшимися тёмными волосами.
— И чего ты ошиваешься в моём огороде?
— Кролики. — Томас отступил назад, испуганный внезапной агрессией. — Эти мелкие паршивцы...
— Проваливай отсюда!
— Постойте-ка...
— Ещё раз увижу здесь. — Палец больно ткнул в худую грудь Томаса. — Сделаю тебе больно. Ещё раз увижу рядом с кроликами — сделаю ещё больнее. Шагай!
— Тяпку отдайте, — высокомерно прищурился Томас. — И, раз уж вы покровительствуете этим грызунам, — он различил имя на почтовом ящике, — Адам, быть может, вы заплатите за испорченный урожай?
На него уставились так, будто он, по меньшей мере, королевскую особу оскорбил. Конечно, Томас рисковал, но не мог же он позволить какому-то деревенскому недотёпе запугивать его!
— Ты думаешь, что припёрся сюда, весь такой городской, и будешь свои порядки насаждать? — сквозь стиснутые зубы прорычал Адам. — Тощий кусок штакетника!
— Ну уж до вас-то мне далеко! Если бы вы не шевелились, я бы принял вас за пугало. Нелепое и сшитое из разных кусочков. Ваша фамилия точно не Франкенштейн?
Так быстро Томас ещё никогда не бегал.
После обеда он уже не думал о странном знакомстве. Открыв в себе неожиданные таланты фермера, Томас махал тяпкой, пока не заболела спина, подвязывал помидоры, ягодные кусты, обрабатывал растения раствором от вредителей и жалел, что отрава не действует на кроликов. Выпрямился, чтобы размяться, потянулся и встретился с хмурым взглядом соседа. Тот стоял у своего забора, возле его ног вились кролики. Томас растянул губы в издевательской улыбке — о, у него она выходила просто превосходно! — и снова согнулся над малиной. Он работал до тех пор, пока совсем не стемнело, и лёг спать в десять часов.
Приезд в эту пасторальную глушь оказался правильным решением. Томас отдыхал от большого города, от толп людей, и ждал покупателя. Он откроет свой магазин игрушек и подвинет «Хэрродс» на игрушечном рынке.
Он достал бинокль и направил его в яркое, синеющее небо, какого в Лондоне никогда не бывало. С улыбкой отметил в блокноте увиденную птицу, опустил глаза и заметил соседа, стоящего за забором прямо напротив окна. Тот смотрел странно, без привычной злости, но как-то хищно. Томас был джентльменом, поэтому показывать средний палец не стал. Перестал улыбаться, отвернулся и ушёл вглубь дома, недоумевая. Он же ничего не делал, ни ему, ни его кроликам, с чего такая реакция?
Поздно вечером его обрадовал агент: нашлись покупатели для дома! Занявшись оформлением документов, забегавшись, Томас на несколько дней выпал из деревенской жизни; не было времени ни на Адама, ни на его кроликов. Кроме всего прочего надо было привести в порядок сад, выполоть сорняки. А сражение с животными пусть продолжают новые хозяева.
Разобравшись с последними бумагами, на следующий день Томас проработал до самого ланча, ушёл в дом дожидаться, пока спадёт жара, а когда после полудня снова принялся за работу, сразу заметил, что кусты с ежевикой шевелятся. Там точно кто-то был! Томас ухмыльнулся и медленно наклонился за лопатой. Пока бешеный сосед не видит, он напоследок сократит поголовье кроликов на особь-другую. Крепко сжимая в руках лопату, Томас подкрался и замахнулся.
Лопату перехватили и отобрали человеческие руки, заставив заорать от неожиданности. Из-под куста показалась растрёпанная темноволосая голова. Томас ахнул.
— Я мог убить вас!
— Не успел бы, — хладнокровно сказал Адам, вылезая и отряхиваясь. — Я бы сломал тебе руку.
— Что вы здесь...
Адам отбросил лопату, оттеснил его к забору и провёл пальцем по ключице, виднеющейся в распахнутом вороте рубашки. Томас лишился дара речи и только вопросительно таращился.
— Запачкался, — глухо пояснил Адам, не поднимая глаз. — И здесь.
Палец проехался по щеке. Томас вспыхнул.
— И здесь.
Рука замерла в сантиметре от его лица.
— Вы же не собираетесь трогать грязными руками мои губы? — спросил Томас внезапно охрипшим голосом.
— Руками — нет.

[Гость]

VII-100 Кролик Питер!AU вместо девушки сосед Томаса - нервный и вспыльчивый мужик Адам

Продолжение, 476

Ураган по имени Адам обрушился на него так, что чуть не снёс разделяющий их участки забор. Томас вскрикнул, врезавшись спиной в металлический штакетник, свёл брови и для верности цапнул за мягкие губы, покусившиеся на его рот.
— Я понял, что ты страшно одинок из-за своего высокомерия, — шепнул Адам, ничуть не растерявшись от такого яростного сопротивления. — Не возражаешь, если я заберу тебя себе?
Томас возражал! Он даже рот открыл, чтобы объявить об этом, но его предусмотрительно заткнули. Тогда он пнул Адама в голень, отскочил и заявил запальчиво:
— Что вы себе позволяете? С чего вы взяли, что я отвечу на ваши... приставания?
— А кого ты тут соблазняешь?
— П-простите?
— Грядки полоть в таких обтягивающих штанах - полное извращение!
— А сам-то! — возмутился Томас. — Щеголяет с голым торсом, поигрывая мускулами, и думает, что так и надо!
Адам широко ухмыльнулся, его глаза заблестели:
— Так, значит, Мистер Неприступность пялился? Раз тебе понравилось...
— Кто сказал, что мне понра...
Закончить фразу Томас не смог: задохнулся, когда Адам схватил его ладонь и засунул себе под просторную рубашку.
— Гладко. Но на мой взгляд, не хватает м-м-м... размера, скажем, третьего... О господи! — Адам сдвинул его ладонь так, что она задела напряжённый сосок. — Это нечестно! Мне никогда не нравились мужчины!
— А кто-нибудь из них хотел тебя так как я? — поинтересовался Адам.
У Томаса дрогнула нижняя губа. Это была больная тема. Адам потянул его к себе и мягко поцеловал, заставил сжать пальцы на его соске.
— Подумай над моим предложением, красавчик. И не сбрасывай со счетов это, — Томас коротко и рассерженно крякнул: рука наглого соседа оказалась между ног, отмечая, насколько сильно он возбуждён, — когда будешь думать.



— Он его ест.
— МакГрегор ест его в ответ, — забеспокоился Питер. - А если съест целиком?
— Я видела такое, — прошептала Пикси. — Мальчик целует девочку, когда хочет завести с ней крольчат.
— Но разве МакГрегор — девочка? — спросил Питер.
— Может девочка — Адам? — глубокомысленно протянул Бенджамин. Увиденное заставило его забыть о недоеденной морковке.
— Они оба мальчики. — Пикси с умным видом подняла лапку. — Такое я тоже видела. В телевизоре мисс Робинс. Только они были нарисованные.
Питер с Бенджамином переглянулись и скривились.
— Я бы с тобой не стал!
— И я бы не стал с тобой! Зачем они вообще это делают?
— Он ему язык в рот суёт! — тихо взвизгнула Флопси, толкая Мопси. — И они снимают курточки. Ой, и штанишки! Они сошли с ума.
— А-а-а! У них хвостики спереди! Зачем он... Нет-нет, Адам, что ты делаешь?! Зачем ты целуешь его хвостик?
— Он точно целует? МакГрегор так пищит, как будто его хвостик едят.
— Ну он странно целует. Как морковку в рот суёт.
— Больше похоже на баклажан, только окрас как у помидора.
— Он не откусит? — заволновалась Пикси. От любопытства она уже почти сидела у Флопси на голове. — Адам хоть и добрый, но зубы у него большие, как у лисы.
— МакГрегор красный как помидор.
— Если бы твой хвостик грызли, ты бы тоже стала помидором!
— У меня не такой длинный хвостик.
— Помидоры так не пищат!
— Нас заметили! Бежим, скорее!

[Гость]

VII-65 Ау в которой владение Силой обязывает к стихосложению.
С этим можно бороться или принять, но через год ученичества - любой джедай или ситх непроизвольно переходит на стихи. Только большая концентрация воли позволяет говорить прозой.
юмор.

474x640 px, 9 слов

[Гость]

VII-100 Кролик Питер!AU вместо девушки сосед Томаса - нервный и вспыльчивый мужик Адам.

окончание, 479

Томас не смог уехать после того, как продал дом. Собирался, но когда пришёл к соседу с вещами в руках объяснять, что не нашёл никаких плюсов в его предложении и сейчас направляется на вокзал, Адам бесцеремонно затянул его к себе и на полчаса лишил понимания, в каком мире он вообще находится. Чемодан внутрь потом затолкали кролики.
Ничего плохого не случится, если остаться немного погостить, решил Томас. Если так можно назвать постоянные обжимания, поцелуи, больше напоминающие попытку сожрать друг друга, и секс, везде, где только заставало желание. С непривычки ныло всё тело, но Томас не жаловался. В Лондоне его пока не ждали.
Пока Адам возился в гараже, он занял себя наблюдением за птицами, уже понемногу различая их. С такими знаниями впору ехать в Кэмбридж и становиться орнитологом.
— Это Серопёрка. А это, — бормотал Томас, выводя аккуратные палочки в блокноте, — Буропёрка. А это — Разнопёрка.
Натуралистические исследования были прерваны знакомым постукиванием на крыльце. Томас со вздохом отложил бинокль. Несносные кролики в своих несносных курточках. В саду у Адама, кроме чертополоха, воровать нечего, так чего же им здесь надо?
— Чего вам? — прошипел Томас, открывая дверь. — Я уже не гоняю вас с огорода, потому что его у меня нет! Зачем... — он запнулся, увидев прямо под ногами овощную кучу: несколько вилков капусты, баклажаны, помидоры, морковь. — Зачем вы притащили овощи?
— Это для ваших крольчат, — сказал кролик в синей курточке. — Когда у вас будут крольчата?
Томас поперхнулся.
— Кроль... Что?
— Вы так много целуетесь! — встрял второй кролик, предположительно самка.
— Это не ваше дело! Вы что, подсматриваете за нами?
— Следим, чтобы ты не обидел Адама. Он наш друг.
— Да Адам сам кого хочешь обидит до смерти, — пробормотал Томас. — Особенно за вас, мелочь ушастая.
Кролики сгрудились на веранде, глядя на Томаса во все свои блестящие розовые глазки. Толстяк в рыжей курточке то и дело тянул лапку к небольшой морковке, лежавшей поверх овощного изобилия, но кролик в синем подталкивал его лапкой.
— А ты мне нравишься! — громко заявила кролик-самка и выпрыгнула вперёд. — Мы все, — она многозначительно посмотрела на свою пушистую семью, — считаем, что Адаму с тобой хорошо.
— Конечно, хорошо, иначе он бы так громко не пищал! — подтвердил толстяк.
Томас густо покраснел. Вот же ушастые вуайеристы! Никакого спасения от них.
— Том? Ты где?
Томас встрепенулся. Адам закончил, значит, уже время обеда.
— Прекратите тут толочься! — с каменным лицом он схватился за ручку двери. — И оставьте овощи там, где они росли. У Флоерсов скоро будет... будут крольчата, им нужнее.


— Он его связал, представляете! — рассказывала Пикси за ужином. — Такой ужас. Томас пищал совсем жалобно, особенно когда Адам снова начал мыть его хвостик языком. А потом, потом! Адам задрал ему задние лапки, и Томас засунул себе в рот свой собственный хвостик!
Все ахнули, Флопси закрыла мордочку лапками.
— Так не бывает!
— Клянусь всей морковкой мира и вилком сочной капусты!
— Всё-таки они странные люди. Но, кажется, счастливые.
— Нам бы тоже немного счастья не помешало, — сказал Питер важно. — Тут слух прошёл, что старик О’Брайен через три дома насадил целую грядку цветной капусты…

[Гость]

VII-99 fem!Кайлакс. Из-за непонятной одежды и маски, которые так любит носить магистр, Хакс не знает, что Кайло - тоже девушка.

1129

— Генерал.
— Магистр.
Хакс, привычно задержавшаяся допоздна в техническом зале, не обернулась. Чего она там не видела? Высоченное чёрное пугало, обёрнутое в развевающиеся тряпки. Пафосный идиот. Невыносимый мужлан. С грациозной, как ни странно, походкой. Как этот сарлакков сын умудрялся одновременно переваливаться как медведь с Богдена и плыть, не касаясь пола? Видимо, благодаря длиннющей чёрной юбке. Как только не путается в ней?
— Вы что-то хотели?
С тех пор, как Верховный лидер Сноук представил их друг другу, вернее, поставил генерала Хакс перед фактом, что теперь на её корабле будет бесконтрольно шататься неуправляемый форсъюзер, они едва ли парой слов перекинулись. Чего попусту терять время, когда его и так катастрофически не хватает, на того, кто тебя не слышит?
Рен молча стоял позади, его взгляд жёг затылок. Хакс продолжила производить подсчёты и тихо недовольно цыкнула, заметив, что ошиблась в числах.
— Что. Вам. Нужно? — вновь попыталась она расшевелить магистра, вросшего в пол чёрным задрапированным столбом.
— Жду, пока вы закончите. — Механический безэмоциональный голос, но Хакс была уверена, что ублюдок усмехается. — Из-за постоянной занятости нам не удаётся познакомиться поближе.
Это уже интересно. Хотя нет. Неинтересно.
— В этом нет необходимости, — отрезала Хакс. — У каждого своя работа, сферы нашей деятельности почти не пересекаются.
— Почему же? Залог успешного сотрудничества — крепкие отношения между сокомандующими. Мы бы выпили. Вы бы сняли свою шинель. Мне бы хотелось увидеть вас без шинели.
Попытка соблазнения? Хакс скривилась и выругалась, снова введя неверную цифру. Не он первый, не он последний. Она порой сожалела, что за нарушение субординации не грозит расстрел. Удерживало бы таких вот Кайло Ренов... Хотя нет. Как раз таких бы и не удерживало. Что на него вообще нашло? До сих пор Рен был максимально отстранён и сосредоточен исключительно на своих неясных планах.
Она развернулась как раз в тот момент, когда эксцентричный магистр начал снимать маску. Хакс, приоткрыв рот как зелёная девчонка, смотрела на узкое непропорциональное лицо, надменно поджатые полные губы, красные и сочные, подведённые чёрным глаза. Кайло Рен была женщиной, большой, роскошной брюнеткой с тугими кудрями. В этом причина её абсолютного непрофессионализма и вспыльчивости? В те редкие моменты, когда они находились рядом, Хакс ощущала насмешливое презрение, тёмную злобу и — всего один раз, но ей того хватило — ярость. Теперь же в прищуренных тёмных глазах был интерес, такой же необузданный, как и сама магистр. Хакс не собиралась ни удовлетворять его, ни отступать.
— Генерал Хакс.
Бесполое шипение из вокодера нравилось Хакс больше, от настоящего голоса Рен, текучего, глубокого, она занервничала. Хакс свернула голограмму, поднялась со стула и накинула на плечи шинель. Рен не даст спокойно доработать, лучше отправиться спать, чтобы продолжить с утра. Но прежде…
— Позвольте прояснить ситуацию. Мой долг — служить Первому ордену. Поставлять хорошо обученных высококвалифицированных солдат. Следить за новейшими разработками. Направлять войска. В Уставе не сказано, что генерал должен развлекать учеников...
Рен подошла к ней вплотную. Шлем звякнул о стол рядом с её левой рукой. Хакс приготовилась к очередной пикировке, но Рен её удивила. Принялась разматывать чёрный драный шарф, который носила на груди. О звёзды! Хакс с недоверием уставилась на внушительный бюст и почувствовала досаду. Как вообще можно было принять её за мужчину? Типичная женщина, но всё равно демонстрирует романтический интерес.
Прежде чем Хакс успела что-то предпринять, Рен подошла к ней ещё ближе, заставив невольно вжаться задом в стол, раздвинула полы шинели и дёрнула застёжки кителя. Поражённая такой дерзостью Хакс зло вскрикнула.
— Именно такие, как я и думала. — Улыбка Кайло была ослепительной, она торопливо ощупала шею, ключицы. — Маленькие, круглые. В веснушках. Мне срочно нужно взять их в рот.
— Свои возьмите, как раз дотянетесь! — вспылила Хакс, сбрасывая жадные руки. — Совсем уже берега потеряли?
Она вырвалась и двинулась было к выходу, но невидимые руки сжали её талию и потащили обратно. Шинель упала на пол.
— Магистр Рен! — завопила Хакс. — Это возмутительно!
— Я ещё не начала, а ей уже возмутительно, — ухмыльнулась Рен. — Иди-ка сюда, генеральша, и покажи, что у тебя там под юбкой.
— Сучка! — прошипела Хакс разгневанно. Сила развернула её лицом к Рен, которая с готовностью подставила щёку:
— Ну же, ударь, ты хочешь этого, — пропела она тягуче. — Как говорит учитель: не сдерживайся. Сладкая.
Хакс распластали по стене, перехватили за горло и запястья, слегка, чтобы чувствовала угрозу. Рен провела рукой по обнажившейся груди, раскрывая китель.
— Сучка!
— Повторяешься. Давай же, генерал. Немного разнообразия.
— Пошла нахуй!
— Был бы он у тебя, — пожала плечами Кайло, коснувшись языком уголка своего невозможно яркого рта. — С радостью сходила бы. Даже жалею, что нет. Потом бы я трахнула пальцами тебя в зад. Представляю, каким узким и тугим он был бы. Рыжий зад в веснушках, м-м-м!
Хакс плюнула и пожалела об этом: Рен собрала со щеки слюну и затолкала ей обратно в рот. Щупальце Силы на шее предупредительно сжалось.
— А вот этого не смей! — прорычала Рен, её лицо некрасиво исказилось. — Сдерживай свои порывы, Хакс, ты же генерал! Пример для всего Первого ордена!
Хакс в ответ яростно сдула упавшие на глаза волосы. Пальцы Рен на вкус были как выделанная кожа и пепел.
— Чёрное бельё. Тут можно было даже не гадать. — Рен сдвинула широкую лямку спортивного лифа и взяла правую грудь в ладонь. — Твоя кожа в нём светится.
Она наклонила голову и коснулась губами соска. Хакс заизвивалась, напрягая мускулы.
— Сила, ну какие чудесные! — Хакс всхлипнула: на соске сжались зубы. — Твёрдые, гладкие и мягкие. Тебе нужно перестать их прятать.
— Командовать на мостике голой? — прохрипела Хакс. — Ты ещё более ненормальная, чем я думала.
— Ты думала обо мне. — Дыхание обожгло второй сосок. — В перерывах между очередным отчётом и исследованиями свойств гиперпространства? Или представляла нас вместе перед сном?
Хакс стиснула зубы. Больше никакой болтовни. Снова истолкует по-своему.
— Я могу залезть тебе в голову, знаешь, — задумчиво протянула Рен. — Но позже. Для начала я залезу тебе в трусы.
Хакс не верила своим ушам. Они вели разговор, напоминающий переругивание недалёкой озабоченной солдатни. Рен зафиксировала её Силой и нахально облапывала. Хакс протестующе застонала.
— Потекла, — довольно подытожила Рен. Её большая ладонь погладила Хакс между ног.
Хакс заёрзала, проклиная своё слабое тело. Должность, дающая ощущение власти, собственной значимости, налагала и определённые обязательства: Хакс нередко забывала о физиологических потребностях. «Не будете есть, генерал — упадёт уровень глюкозы, и тогда можете забыть о продуктивной работе и активной мозговой деятельности». «Не будете спать, генерал — свалитесь с нервным истощением, заработаете срыв или невроз». «Сексуальная разрядка, генерал...» Ладно, это Хакс уже сама себе надумала, под влиянием момента.
Она отчаянно застонала в ответ на дразнящие прикосновения к промежности. Бельё уже намокло, пальцы Рен ласково и невесомо обводили клитор. Хакс хотелось орать — этого было недостаточно.
Поддерживающее воздействие Силы исчезло, от неожиданности Хакс сползла на пол, раскинув ноги. Растрёпанные волосы скрыли покрасневшее лицо. Её колена коснулась длинная чёрная юбка.
— Захочешь добавки — придёшь ко мне. Сама.
— Оближи протуберанец! — выдавила Хакс, с трудом поднимаясь на ноги. — Сама придёшь и попросишь!
Тёмные глаза Рен довольно замерцали.
— Ах ты, самоуверенная сучка! — ласково вернула она оскорбление, беря Хакс за подбородок. — Жди меня завтра после отбоя. Трахну тебя по высшему разряду.
— Кто кого ещё трахнет!
Из залы Хакс вышла твёрдым шагом. Шинель привычно покоилась на плечах. В голове было непривычно пусто, а грязные слова жгли язык.

[Гость]

TLJ-41Рейло. Сноук приказывает Кайло пытать Рей, но изнасиловав ее, Рен не может заставить себя убить ее

391

Рей была такой узкой, что Кайло пришлось войти в нее рывком. Проведя в тюремной камере, охраняемой дроидами, несколько дней без еды, она не сопротивлялась. Металл не знает чувств и не поддается воздействию Силы, поэтому ей не удалось сбежать. К концу срока ее нашли забившейся в угол и глядящей в стену бессмысленным полусонным взглядом. Она едва волочила ноги, когда штурмовики привели ее в зал Сноука, бросив перед дюрасталевым троном как завоеванный трофей.

Иметь Рей было все равно, что иметь труп. Тонкое молчаливое тело еще хранило тепло, но лицо было пустым, застывшим. Кайло опустил глаза, разглядывая красноватые подтеки на ее бедрах, бледных и твердых как кость, и почувствовал перехвативший горло тошнотворный стыд. Короткое очарование ее обнаженным гибким телом, послушно распластанным перед ним как бабочка на иголке ушло, член безвольно обмяк и выпал из промежности. Почти с отчаянием Кайло сжал в ладони ее мягкую как топленые сливки грудь, а другой рукой бесполезно теребил вялую плоть, стараясь поймать хоть каплю возбуждения, но у него так ничего и не вышло.

Кайло не решался поднять голову, зная, что не увидит на лице учителя ничего кроме разочарования. Он чувствовал его, как занесенное над шеей острое лезвие.

- Твоя слабость позорит меня как учителя и Дарта Вейдера, как твоего деда.
Кайло судорожно вздохнул и сцепил зубы.
- При всем уважении, - тихо начал он. - Дарт Вейдер был калекой, он бы не смог… вы понимаете, о чем я.
- Он бы засунул световой меч в дырку этой вульгарной девки и отымел как следует. Это смог бы и калека.
Кайло вздрогнул и быстро посмотрел на Рей. Ее ресницы слегка дрогнули, но взгляд оставался отрешенным.
- Впрочем, только слабаки берут женщин силой, - голос Сноука стал елейным и тягучим, обвивал как змеиные кольца. - А она больше чем просто женщина. Она - твоя слабость, которую нужно преодолеть, убить. - он подался вперед, жадно разглядывая потемневшее лицо Кайло. - Убей и докажи, что твое родство с Дартом Вейдером хоть чего-то стоит.

Кайло тупо посмотрел на темную матовую рукоятку своего меча, против желания представляя, как она с войдет в еще не успевшую сжаться промежность Рей, а потом красное лезвие выйдет из ее мертвых губ, которых он не посмел коснуться. Никогда уже не посмеет.

Удерживая эту сцену в голове, Кайло выпрямился. Он знал, что Сноук читает его разум, как раскрытую книгу, не замечая, что рукоять светового меча Скайуокера медленно поворачивается на подлокотнике его трона.

[Гость]

01-30 Хакс/Хакс-старший. Отец дисциплинирует сына. Исполнение 1, 548 слов

Пять минут неловких объятий в душевой, определённо, не стоили вызова в кабинет коменданта. У Хакса даже волосы высохнуть не успели - до того оперативно на него донесли. Знать бы кто. Ожидая вызова Хакс перебирал в уме имена возможных кандидатов в стукачи. Вне подозрений был разве что Теймс, с которым он так неосторожно уединился. Но, может, это и была его задумка? Как-то слишком внезапно он проявил интерес, чем практически застал Хакса врасплох.
- Заходи.
Получилось не вздрогнуть. Уже хорошо.
По стойке "смирно" Хакс замер перед столом, за которым сидел комендант, чувствуя себя под тяжелым внимательным взглядом чем-то одновременно уродливым и бесполезным.
- Не могу сказать, что испытываю разочарование. Ты ни в чем не обманул моих ожиданий.
Комендант улыбнулся, и это было дурным знаком.
- Чего можно ожидать от сына шлюхи?
На мгновение Хаксу показалось, что вопрос риторический.
- Я задал вопрос, кадет Хакс. Повторить его для тебя?
- Нет, сэр, от сына шлюхи можно ожидать, что он тоже станет шлюхой, сэр.
- Ответ верный. Раздевайся.
Руки взметнулись к застежке ворота прежде, чем Хакс успел удивиться отданному ему приказу . За шиворот будто высыпали колотого льда, но разделся он четко за отведенную для этого минуту. Стянув с себя белье и носки, снова встал прямо, вытянув руки вдоль туловища.
- Если кому-то на роду написано стать шлюхой, он, по крайней мере, может стать хорошей шлюхой. Употребить свой талант во благо. Что может позволить тебе стать хорошей шлюхой, кадет? Представим, что ты составляешь резюме.
Комендант коротко хохотнул, довольный своей шуткой. Задание однако шуткой не было, и Хакс знал - отмолчаться не получится.
- Я молод, - начал он, набрав воздуха, - многие считают меня привлекательным...
- Последнее спорно, кадет, тебе придётся расписать этот пункт подробнее.
- Цвет моих волос - достаточно редкий, это привлекает внимание. У меня тонкие черты лица, четко очерченные губы. Недостаток мышечной массы и астеническое телосложение в целом ассоциируется с недостатком мужественности, следовательно меня проще представить в качестве пассивного партнёра.
- А еще для костлявой немочи у тебя отличный зад. Круглый, аппетитный.
Ладонь коменданта легла ягодицу и сжала.
- Да, сэр, спасибо за ваше замечание, сэр.
- Продолжай.
Голос коменданта стал хриплым, ладонь он так и не убрал.
- Я могу терпеть боль. Это полезный навык для шлюхи, сэр.
На глаза несмотря на сказанное навернулись слезы, сейчас пальцы коменданта как клещи сжимали вторую его ягодицу.
- На моей коже легко остаются следы, у меня недостаточно навыков, но я могу изображать неопытность или даже невинность. Это все, что приходит мне на ум, простите, сэр.
- Впечатляет. Отличный анализ, кадет.
Хакс не помнил, когда в последний раз он слышал похвалу от коменданта. Да и слышал ли?
- Итак, ты можешь стать хорошей шлюхой, кадет. Чего ты можешь добиться, подставляя свой зад?
Лучше бы комендант его избил. Сначала избил, а потом отправил в карцер. Не отвечать? Сказать дерзость, тем самым спровоцировав?
- Потенциально - доступ к информации, лучшим условиям службы, возможность повышения в следствии эмоциональной привязанности вышестоящего офицера. Возможность для манипулирования или устранения.
Лицо коменданта, оставившего наконец его зад в покое дрогнуло, и Хакс понял - он ждал срыва, ждал отказа выполнять приказ.
- Как бы ты обслужил меня, кадет?
- Вы предпочитаете женщин, сэр, я бы предложил сделать вам минет. Это позволило бы вам...
Щека онемела от пощечины, а потом взорвалась болью.
- Мерзкий выродок. Вон отсюда.
Хакс подхватил форму с пола. Одеться можно было и в коридоре. Он улыбался, застёгивая на себе китель. Кто бы мог подумать, что можно чувствовать себя победителем, предложив отсосать родному отцу.

[Гость]

IX-81 Плэгас/Сидиус Палпатин табуретка для ног

600х800px

1000х630px

[Гость]

IX-12 Палпатин/юный Таркин. Палпатин показывает своему протеже Корусант

368 слов

- От всей души благодарю вас, господин сенатор. Было очень любезно с вашей стороны показать мне Корусант.

В ответ Палпатину пришлось отхлебнуть из бокала из бокала и призвать на помощь всю мощь Темной стороны. Потому что тем же безупречно вежливым и холодноватым голосом юный Таркин вчера разгромил в пух и прах сюжет любимой оперы Палпатина: "Эти двое могли бы не умирать от любви, а просто уехать от семейных ссор к нам во Внешнее кольцо". А третьегоо дня, на закрытом вечере современной поэзии, куда Палпатину с великим трудом удалось достать билет, этот нахал громко и открыто критиковал каждое прозвучавшее стихотворение. Пришлось еще за него извиняться, мол, не обращайте внимания, провинциал, что поделать. Свозил искупаться на Западное море - оказалось, что вода слишком теплая и "знали бы вы, как бодрят прохладные воды озер Эриаду." Движение спидеров было "неоправданно быстрым", сам Корусант "можно было бы распланировать более логично", и все это преподносилось тем же раздражающе уверенным тоном всезнайки.

Пожалуй, лишь дважды Таркин проявил человеческие чувства: когда чуть заметно огорчился, узнав, что музей Естественных наук Корусанта закрыт на реконструкцию и впервые оказавшись на заседании Сената.

- Ну что вы, мой дорогой Уилхафф. Не стоит благодарностей. Жаль, что вы не можете остаться подольше. И зря вы отказались познать ночные радости Корусанта, - подмигнул Палпатин.

- Вы же знаете, у меня режим. Ровно в 10.00 отбой, так у нас принято.

- Из-за ваших принципов я не смог показать вам самое интересное на Корусанте, - вздохнул якобы с сожалением Палпатин. - Нижние уровни только просыпаются к полуночи. Хотя там слишком опасно.

- Опасно? Неужели ваши хваленые джедаи не навели там порядок? - удивленно приподнял бровь Таркин.

- Увы, даже они не способны справиться с ордами головорезов и жутких тварей трущоб.

- Там водятся какие-то дикие животные? - взгляд Таркина, доселе скованный ледяным безразличием, радостно вспыхнул.

- М-м-м. Да, очень жестокие и свирепые, - растерянно ответил Палпатин, несколько потрясенный неожиданным эффектом своих слов.

- Что же вы раньше не сказали? - с упреком произнес Таркин и вскочил с кресла. - Пойдемте прямо сейчас! Я только заеду в свой номер, возьму бластер... жалко, копье не догадался с собой взять!

- Думаю, бластер вам одолжит Сейт. Но вы точно уверены, что хотите спуститься вниз?

Таркин истолковал слова Палпатина по-своему. Он улыбнулся - впервые открыто, ярко, предвкушающе - и сказал:

- Не бойтесь, господин сенатор. Со мной вам ничто не угрожает.

[Гость]

IX-03 Кайлакс. Хакс и Кайло вынужденно заключают брак, требуется консуммация. Проблема в том, что оба девственники. Можно юмор.

350 слов

— Консуммация — термин, употребляемый иногда для одной из составляющих брака, а именно первого осуществления брачных отношений (полового акта). Во многих культурах сопровождается специальными обрядами, с ней в ряде традиций тесно связана демонстрация доказательств девственности невесты...

— Стой, а кто из нас невеста? — нахмурился Кайло, посмотрев на уткнувшегося в датапад Хакса.

Тот лишь хмыкнул, но никак не прокомментировал этот момент.

— И как определить наличие этой... девственности? — не унимался он.

Хакс закатил глаза. Он предполагал, что с бракосочетанием могут возникнуть проблемы хотя бы потому, что оная церемония была проведена с участием Рена, но чтобы настолько...

А во всем, как всегда, был виноват мудак Пьюви, который посмел на официальном ужине в честь свадьбы Верховного лидера и гранд-маршала ввернуть в тост, казалось бы, невинную фразу.

«И конечно, мы ждем наискорейшей консуммации вашего союза, и что вы продемонстрируете ее последствия Верховному совету...»

Кто же знал, что скрывалось за таким благозвучным термином!

— Хакс, — позвал его Кайло, неловко трогая за плечо. — Что делать то?

— Так, — он собрал в кулак все свои аналитические способности, — главное условие: первый половой акт. А это... — Хакс вчитался в строчки на датападе, — генитальный контакт двух особей с целью получения полового удовлетворения.

— То есть мы должны... — Кайло, казалось, покраснел до кончиков ушей, — коснуться гениталиями друг друга?

— Боюсь, что нет, — Хакс задумчиво продолжал проматывать статью в голонете. — Написано, что взаимная мастурбация и трение друг о друга считаются лишь дополнительными видами удовлетворения... Хотя...

— Хакс?

— Погоди, Кайло, — отмахнулся Хакс, вставая с кровати.

Он подошел к рабочему столу и, достав второй датапад, начал что-то активно печатать.

***

— Добрый день, Верховный лидер. Не выспались? — с участливым тоном спросил Пьюви откровенно зевающего перед началом собрания Кайло.

Тот кивнул, даже не пытаясь прикрыть рот.

— Гранд-маршал мешал всю-а ночь. Я из-за него заснул только под начало смены.

— Понимаю. Гранд-маршал бывает чрезмерно активным, и...

Не успел Пьюви закончить фразу, как в зал буквально ворвался Хакс. Его покрасневшие от недосыпа глаза горели странным огнем, а волосы лишь слегка растрепались.

— Вот. — Он с торжествующим видом положил на стол перед Пьюви датапад.

— Это что? — капитан с сомнением посмотрел на открытый файл.

— Исследование, доказывающее, почему вашу «консуммацию» не можем исполнить ни сейчас, ни когда-либо вообще в будущем!

[Гость]

IX-67 Хакс усыновляет рыжую девочку с конюшни, все в ПП думают, что это его родная дочь, H+

516 слов

— …треть жалования удержали за то что опоздал из увольнительной. Крифф, как будто не всё равно, день сюда — день туда!
— Гранд-маршал после назначения совсем озверел.
— Верховный лидер лютует и этот туда же…
Лора вгрызлась в печенье. Её не волновали крошки, обильно рассыпанные по подлокотникам кресла — позже дроид всё тщательно уберёт.

— …ТС-2510, АЛ-883, ФН-2727, шаг вперёд. Наряд на патрулирование сектора «крил» в ночную смену.
— Есть, сэр.
— Коридор рядом с каютой гранд-маршала…
— Не досматривать, сэр. Только в случае наступления протокола 05-10, сэр. В этом случае о своём приближении уведомлять заранее, сэр.
— Всё верно. Вольно, солдат.
— Служу Первому ордену!..
Лора потянулась за стаканом молока. В приглушённом свете каюты, настроенном на вечерний режим, оно казалось не голубым, а бирюзовым.

— …шлюхой, как его мамаша. Приволок однажды на борт, как раньше Брендол его самого, а теперь носится с этой рыжей девкой, как с принцессой крови.
— Кто знает, от кого он её прижил, Серрвик.
— Чтобы принцесса дала бастарду? Да ей проще с тонтоном потрахаться!
— Брендолов сын теперь гранд-маршал.
— Только потому, что один выкормыш Сноука бросил второму объедки со стола.
— Следи за словами, Серрвик. Забыл, чем Пивей кончил?
— Пивей был идиотом и действовал в одиночку, а я знаю, с кем нужно договориться, чтобы раз и навсегда избавиться от рыжего ублюдка…
Лора допила молоко, вытерла губы и, поколебавшись, послала Силой стакан вперёд, стараясь приземлить его точно в центр блестящей столешницы.

— Лора, что я тебе говорил?
— Прости, па.
— И по поводу этого тоже.
Лора знала, что Хакс не одобрял, когда она говорила плебейское «па» вместо положенного «отец». Но ещё знала, как искры тепла пронизывают его разум всякий раз, когда он слышит такое обращение.
— Узнала что-нибудь?
Привычку сканировать мысли людей на корабле они завели недавно, когда Хакс решил, что ей нужно учиться контролировать проснувшуюся Силу. Теперь в её ежевечерний рацион входил стакан молока, печенье и порция шпионажа за теми, в чьих мыслях попадалось имя гранд-маршала Первого ордена Армитажа Хакса.
— Все просто болтают. Но полковник Серрвик хочет тебя свергнуть.
— Хм, я думал, он умнее и решит потянуть время.
— Он назвал мою мать шлюхой, а тебя — ублюдком.
— И за это тоже я его убью.
Лора широко усмехнулась, глядя как Хакс, полулёжа на диване, невозмутимо листает слайды в датападе.
— Почитаешь мне перед сном?
— Только после того как вы почистите зубы, юная леди.
Лора скривилась, но быстро спрыгнула с кресла и пошла в освежитель. Позже, лёжа под боком у Хакса и слушая, как он своим мягким, хорошо поставленным голосом читает о победах и поражениях, о завоеваниях и неизведанных регионах, она погружалась в сладкую дрёму.
Она почти забыла свою прошлую жизнь. Ту, которая была полна тяжёлой работы, побоев, безнадёжности и запаха навоза. Теперь она жила другой жизнью — в тепле, сытости, заботе, а порой и завистливом страхе, окружавшем фигуру гранд-маршала и его дочь. Лора знала, что сделает всё что угодно, чтобы прошлое не вернулось и осталось только в её снах. Если надо, она без колебания избавится от него, убьёт прошлое. Расчётливо и безжалостно, как учил её новый отец.

[Гость]

IX-01 Беременная/родившая Рей
21. Рейло. Рей родила Кайло 8 детей, но они скрывали свои отношения. Через 20 лет в ДДГ возродился орден джедаев.

1543 слова, детей получилось сильно больше восьми, отношения остались почти полностью за кадром

В начале этого пути у Рей не было никакого плана. Впрочем, что тут такого? Мусорщики редко следуют чётким планам в своей работе. Можно, конечно, наметить обследовать тот или иной отсек мёртвого корабля, можно нацелиться на конкретные запчасти, но что-то действительно стоящее редко находят, следуя плану. В работе мусорщика куда важнее интуиция и импровизация.
Научиться скрывать себя в силе было необходимо, и Рей освоила эту совсем не простую технику раньше всех прочих. Но не смогла обучить ей других, ведь у неё, в отличие от остальных, было преимущество – она чувствовала своего охотника, знала, кто и как её ищет, и это полу осязание, полу ощущение дало ей точку опоры, оттолкнувшись от которой она смогла укрыться. Другие же несчастные форс-юзеры были обречены. Техника была сложна, недаром ей столетиями владели лишь некоторые лорды ситхов. Для необученного адепта-интуита это было выше их возможностей.
Но тогда, давно, она ещё не знала, чем всё это кончится. Что Кайло Рен придёт и убьёт их всех, выследит каждого взрослого, каждого ребёнка. Не знала, но всё равно пыталась научить их укрываться. Быть может это было предчувствие силы? Бывает ли оно вообще? Да и важно ли это…
В итоге действительно важным оказалось лишь то, что Рей смогла укрыться сама. И инстинктивно умел укрываться тот, кто был частью неё долгих девять месяцев. Её сын. Живое доказательство её веры, её надежды в то, что свет всегда побеждает тьму. Реальность же утвердила обратное на долгие годы.

***
Мусорщик на Джаку всегда знает, что он не может рассчитывать на что-то большее, чем у него есть здесь сейчас. Даже собственная надёжно припрятанная закладка с припасами – лишь зыбкая возможность. На деле она может оказаться давно вскрытой кем-то более удачливым, чем её владелец.
Тогда, давно, у Рей были: она сама, младенец, кучка книг и голокронов, видавший виды Сокол тысячелетия, немного кредитов и… Сила. Не так уж и плохо, если подумать. Не то чтобы этого было достаточно, чтобы возродить орден джедаев или основать что-то новое, но с этого можно было начать. Возможно, годы спустя она сможет взять себе ещё хотя бы одного ученика…
Но три года спустя Рей поняла, что её похоже её единственным учеником так и останется её сын Люк. Она не могла укрыть в силе другого одарённого и не могла научить его этому достаточно быстро. А в бегах многому не научишь, особенно если твой ученик сам по себе как маячок для Кайло Рена. К тому же Рей и сама продолжала учиться, странствуя по местам былой славы некогда могучих орденов адептов силы, что требовало относительного спокойствия.
Решение пришло само собой, толи во время медитации, толи просто всплыло в разуме сразу ясным и законченным утверждением. Своих новых учеников она родит сама. Так их станет уже не двое, а трое. Или… Даже четверо.
К тому моменту Рей уже давно открыла свой талант в силе: исцеление и управление потоками живой силы в своём теле давались ей куда легче, чем все прочие техники. Она легко смогла проконтролировать свою овуляцию так, чтобы в нужный час оплодотворения ждали две яйцеклетки.
Разумно ли было снять все щиты и позволить восстановиться старой связи? Было ли это опасно? Было ли это честно?
Кайло Рен убил многих адептов, так пусть даст жизнь новым.
Кайло Рен сильный адепт, и его отцовство почти наверняка гарантирует то, что дети будут чувствительны к силе.
Хорошие вопросы и хорошие ответы, но Рей ими не задавалась и не подыскивала доводы за и против. Она просто сделала то, что чувствовалось верным, и через девять месяцев родила близнецов. Мальчики были здоровы, красивы, чувствительны к силе и, как и их брат Люк, инстинктивно скрывались в силе от своего отца.

***
Маленькая луна на орбите газового гиганта. Огромный древний храм древнего ордена то ли джедаев, то ли одной из давно почивших джедайских сект. Рей не знала наверняка, почему тут присутствовала и тёмная и светлая сторона силы в равной мере – то ли храм построили во времена до разделения ордена, то ли он был построен еретиками, пытающимися повернуть время вспять и соединить искусственно разорванные края силы. Да и было ли это важно? Место было глухое и надёжное, вполне подходящее для того чтобы взрастить новый орден джедаев. Названия получше всё равно не нашлось. То ли у Рей была скудная фантазия, то ли ей недоставало пафоса.

Пожалуй, впервые за тысячи лет существование орденов адептов силы, орден был не просто как одна большая семья. Он был одной семьёй буквально.
Уже в день рождения Хана и Сема, Рей знала, предчувствовала свой дальнейший путь во всём его масштабе. Это не вызвало в ней ни испуга, ни смущения. Сила наполняла её тело, обновляла каждую его клетку, давала уверенность, что оно не подведёт. Рей ощущала себя сосудом, проводником и одновременно трансформатором, в котором вершится великое священнодействие: сплетающиеся потоки космической силы переходят в силу живую.
Так, спустя год после рождения первой пары близнецов, на свет появились сразу четверо малышей. Через год – ещё трое. Орден рос быстро.
Отдав бытовые вопросы на откуп архаичных, но надёжных дроидов храма , Рей посвятила себя обучению старших и поддержанию связи с младшими. В медитации она часто видела себя многоруким пауком, каждая лапка которого держала по одному из её детей-учеников. По мере того как дети росли, лапка укорачивалась, постепенно превращаясь в нить. У этой связи было правильное красивое название, но Рей не знала, как звучит язык, на котором была написана книга, описывающая её. Многое, слишком многое, приходилось постигать почти что по наитию. Многие из древних знаний, были наверняка сомнительными для джедая времён конца республики. Многие – явно запретными. Но Рей училась и учила всему, что находила и не делала различий в знаниях и техниках, полагая важным лишь то, как они будут применены.

Пусть прошлое умрёт и возродится обновлённым.
***
Иерархия старого ордена Рей находила весьма разумной, и позаимствовала в той мере, в которой сочла удобной. Старшие дети, способные самостоятельно познавать пути силы, и наставлять других стали рыцарями. Каждый из них брал на воспитание одного из младших братьев или сестёр в качестве падавана. Когда падаван достигал уровня рыцаря, цикл повторялся снова. Малыши до семи лет, не способные к длительной концентрации на одном деле, считались юрлингами и стайкой вились вокруг матери.
Трое из рыцарей пошли дальше других, и совершали самостоятельные путешествия, ища новые и старые пути силы. Их Рей произвела в магистры наравне с собой.
Спустя 27 лет в новом ордене джедаев было уже 70 человек, включая саму Рей.

***
Рей всегда знала, как это будет. Видела вначале в смутных видениях, а потом всё более явных. Всегда одно и то же. Люк возвращается из странствия не один, а с новым учеником. Или Сем. Или Крея. Маленькое любопытное личико твилечки, или забрака, или человека. Первый член ордена, не связанный с неё кровью. А потом прилетают они. Рыцари Рен. Двое или трое.
Джедаи справятся и убьют их всех. Никто из них не погибнет, но один будет ранен.
А потом прилетит он.
Магистр ордена Рен и его рыцари. Их будет куда меньше, чем джедаев, всего семеро.
А дальше… Дальше Рей не видела ничего, кроме белого как полотно лица Бена. Посеребрённые годами волосы, морщины на лбу и в уголках глаз.
Она виделась с ним иногда раз в год, иногда раз в два и отмечала, как этот реальный Бен, становится всё более и более похож на того, из ведения. Как старость прочерчивает линии на его лице. И невольно прикидывала, сколько спокойных лет у них ещё осталось, прежде чем магистр Рен ступит на их порог.

***
Это был всё-таки Люк. Самый старший, самый свободный в своих дерзаниях. То, что его братья и сёстры считали безусловной данностью, строилось на его глазах. Люк, дитя надежды.
И да, маленькая твилечка лет пяти. Вернее… Да, гибрид, причём уже в третьем поколении, несколько перекрёстных смешений различных рас. Удивительное создание. И способности к силе воистину удивительные. Жила уединённо в месте силы, это и скрыло её от охотников ордена Рен. Но не спасло её родителей.
Когда прибыли два рыцаря Рен, маленькая Гера ещё даже не успела со всеми познакомится.

***
- Как?? Как ты могла так поступить со мной? Так предать меня? - Бен хотел бы кричать, но горло скрутил нервный спазм, и вырывается лишь шёпот.
Рей не спрашивает его, как он понял. И ничего не отвечает, потому как ни один ответ не будет полон и верен до конца. К тому же это слишком жестокие ответы. Такова была воля силы? Да. Потому что ты сам сделал этот путь единственным возможным для возрождения ордена? Да. Потому что ты не заслуживал знать? Да. Потому что если бы ты знал, ты бы искал нас? Да. Потому что если бы ты знал, ты бы позволил этому продолжится? Да.
- Если магистр Рен не желает вести агрессивные переговоры, то может, перейдём к мирным? – звонкий голос Люка, доносится будто издалека.
Бен сникает прямо на глазах. Только что был такой острый, такой иступлённый. Смятение берёт над ним верх. Он явно хочет что-то спросить у них у всех, у всех джедаев разом, но не находит слов. Люк его опережает:
- Да, мы знаем. Мы все знаем. Наш магистр никогда ничего не скрывала от нас, - тишина полная напряжения, надежды, звонкой беззаботной молодости, сила передаёт их все.
- Может, пройдём внутрь? Там можно будет обсудить все вопросы спокойно и цивилизованно, – уверенно предлагает Крея. Недаром она всегда была прирождённым дипломатом.

***
Специальный указ императора.
Император Кайло Рен признаёт орден джедаев легальной организацией адептов силы при условии её невмешательства в вопросы имперской политики. Любой одарённый имеет право вступить или в орден джедаев, и посвятить себя постижению силы, или в орден рыцарей Рен и посвятить себя служению империи. Право перехода рыцарей между орденами признаётся свободным и не может ограничиваться отныне и впредь.

[Гость]

IX-08 После смерти Люк постоянно является Кайло во сне. Случайно выясняется, что этого не происходит, если Кайло спит рядом с Хаксом.

459

— А всё-таки Рэй способнее тебя...
— Тебя нет! Ты мёртв!
Люк укоризненно качает головой, его глаза смеются, лучатся морщинами, и Кайло не может сдержать злобного рыка.
— Ты вовсе не глуп, Бен, сообразительный парень, смог бы покорить Галактику, но в тебе нет того, что есть в ней. Сострадание, человечность и...
Пробуждение резкое и неприятное, у Кайло кружится голова и бешено колотится сердце. Каждую ночь Люк исправно является к нему и участливо расписывает его недостатки, нахваливает Рэй и прочит ей великое будущее. Кайло в ярости: на Люка, на обманувшую его доверие девчонку. Он стал бы отличным учителем, но его отвергли, и потому он совершенно один среди тысяч военных, ничего не смыслящих в тонкостях Силы. Быть одним из тысяч, править ими отрадно, но Кайло очень хотелось состояться не только как Верховный лидер, но и как мудрый талантливый наставник. Не то, что Люк Скайуокер.
Дыхание понемногу выравнивается. Кайло нервно потирает лоб. Голова тяжёлая, ужасно хочется спать, но ещё одного появления Люка в своих снах он больше не перенесёт. Есть только одно средство, проверенное годами. Кайло натягивает штаны и прикладывает ладонь к панели выхода.
Каюта Хакса в конце длинного коридора. Отряд штурмовиков, совершающий обход, при виде заспанного полуголого Верховного лидера не сбивается с шага.
На запрос Хакс отвечает почти сразу же, впускает его и молчит. Кайло ясно ощущает его досаду и усталую злость, однако слишком вымотан для бурной реакции на неповиновение. Изначальный план затеять спасительную перепалку, чтобы прогнать остатки сна, кажется детской глупостью. Люк изрядно вымотал его за все эти ночи.
— Рен. — Наедине Хакс позволяет себе не озвучивать титул Кайло, предположительно из-за тайной зависти. Он всё ещё надеялся получить звание гранд-маршала, но новый Верховный лидер, памятуя слова Сноука о бешеном псе на привязи, не торопился его давать.
Рен отодвигает Хакса и шагает в полутёмную каюту. Валится в ещё тёплую постель и требует:
— Иди ко мне!
— Что же это, мы будем спать вместе? — недоверчиво переспрашивает Хакс. Впрочем, от двери он отходит. Встаёт рядом с постелью, несмотря на комфортную температуру, на нём стандартный комплект белья: серая майка без рукавов и трусы до середины бедра. Рен уже расстегнул и снял штаны, оставаясь обнажённым.
— Не заставляй меня...
— Иду! — зло цедит Хакс сквозь зубы и нехотя присаживается на край постели. Рен привлекает его к себе, подвигается, давая улечься. Его дыхание ерошит рыжие волосы, Хакс сердито бормочет проклятия и замолкает на полуслове. После засыпает и Рен.
Из сна он выскальзывает слишком рано, об этом уверенно говорят цифры на экране притянутого Силой Хаксова датапада. Три утра. И никакого Люка. Впервые за долгое время.
Мертвенный свет выбеляет волосы спящего рядом Хакса, который чутко реагирует на неосторожное движение: дёргается, пытается вскочить, но Рен стремительно переворачивается, притискивает его к стене и благодарно прижимается губами к влажному виску.
— Рен, в чём дело? — привычно ворчит Хакс. — Подъём через... два часа! Дай мне...
— Дам. Но сначала ты мне.

[Гость]

IX-60 Генерал Хакс бежит в Сопротивление и долго думает над конспирацией, чтобы его там не спалили. Выбор внешности, имени, истории

прим. админа: похакс

319 слов

— Арманда, я вам уже говорил, какое у вас красивое имя?
— Говорили, Дэмерон. Последний раз сегодня по время завтрака.
— А какие красивые глаза?
— Дэмерон, покиньте пожалуйста помещение, мне посуду помыть надо.
— А можно мне добавочки? Вы сегодня особенно вкусно заварили сухпаёк.
— Вы ведь знаете, Дэмерон, что не положено.
Впрочем, за три недели Арманда уже изучила бравого пилота и знала, что тот не отстанет.
— Ладно уж, — проворчала она, орудуя половником.
По в который раз завороженно уставился на длинные тонкие ухоженные пальцы, уверенно обхватившие рукоять, и представил, как…
— Эй! — вырвал его из фантазии строгий голос.
Он взял протянутую тарелку и побрёл к столу. Сероватая студенистая масса была такой же противной на вкус, как и на вид, но из этих рук он бы принял что угодно.

Кажется, дела у Первого Порядка шли совсем плохо, потому что за последние несколько месяцев перебежчики, желающие влиться в Сопротивление, шли нескончаемым потоком. Преимущественно штурмовики, но иногда среди них затёсывались и представители младшего офицерского состава. Например, мичман Арманда, чьё фамилию По не потрудился запомнить. Появилась на секретной базе (и как они все выходили на их базу, если она была секретной?) месяц назад и рассказала слезливую историю о харрасменте от вышестоящего командования. Конечно, они приняли её с распростёртыми объятиями, несмотря на то, что эта молодая женщина не умела ни пилотировать, ни стрелять. Сила знает, чем она занималась в рядах ПП, и после некоторых раздумий её определили поварихой, ибо заваривать пайки — много ума не надо.

— Дэмерон, вам тут мёдом намазано что ли?
По поднял взгляд — рядом стояла Лея.
— Сколько можно, По? Девушка и так настрадалась. Постыдились бы. — Обернувшись к Арманде, она мягко добавила: — Не беспокойтесь, милочка, сегодня же пошлю этого сорви-голову на задание.

Поздно вечером, добравшись наконец до своей комнаты, закрыв дверь и проверив три раза, что закрыл наверняка, генерал Хакс сбросил ненавистные туфли с небольшим каблучком, стянул белокурый парик и вновь подумал, что следовало или тщательнее продумать маскировку, или сдаться на милость сопротивленцев и вовсе под настоящим именем.

[Гость]

IX-89 Кайлакс. Хакс переходит на сторону Сопротивления, чтобы помочь Кайло бежать после неизбежного поражения.

496 слов

Сколько Хакс себя помнил, его всегда называли недальновидным, а ошибки вспоминали гораздо чаще побед.
«Мальчишка, не видящий дальше своего носа».
При Сноуке об этом хотя бы шептались по углам. Теперь же об этом говорили если не в лицо, то достаточно громко, чтобы он слышал.
Но генерал Хакс был уверен, что только он знает истинную картину происходящего и видит, в какую пропасть толкает Порядок новый Верховный лидер.
Видит Сила, он пытался.
«Верховный лидер, послушайте…»
Рен слушал, и иногда прислушивался. Один раз из десяти. Мелкие уступки.
Однажды Хакс не выдержал. Ставки перед той битвой были очень высоки.
«Какой же ты идиот, Рен».
На несколько секунд повисла тишина, и Хакс почти успел подумать, что достучался. А потом его отбросило в стену. Он не знал, сколько пролежал без сознания, но когда очнулся, зал совещаний был пуст. Никто не поднял его, никто не озаботился. Кровь на рассеченной скуле успела запечься.

Ту битву они проиграли. А вскоре после этого генерал Хакс исчез. Верховный лидер по старой памяти выместил злость на каком-то предмете мебели, но очень быстро пришёл в себя. Ему не нужны генералы и прочая шушера, чтобы установить свой собственный порядок.
Спустя несколько долгих месяцев и кровопролитных битв тиран пал. Когда его вели через выстроившихся в два ряда людей, он даже в антисиловом ошейнике чувствовал их ненависть и желание разорвать его на куски. Лица победителей слились в единое размытое пятно. Где-то там стояла его мать, Рей, но ему было всё равно.
А потом Кайло заметил его. Всё такой же невыносимо рыжий и безмерно уставший.
«Предатель». Кажется он сказал это вслух.

Сопротивленцы мнили себя хорошими ребятами. Они устроили суд. Показательный и справедливый. Хотя приговор был известен ещё до того, как подсудимый попал им в лапы.
Кайло не знал, на какой день назначили казнь. В его камере было невозможно определить ход времени. Первый день недели или пятый. День или ночь. Но он почему-то решил, что Хакс пришёл к нему ночью.
— Вставай, Рен, нужно поторопиться.
Он не сдвинулся с места, прикидывая, успеет ли задушить бывшего генерала голыми руками до того, как появится охрана.
— Вставай.
Теперь на него смотрело дуло бластера. Очень убедительно.
Кайло позволил вести себя едва освещёнными лабиринтами коридоров. Оказавшись внезапно под открытым небом, он остановился и глубоко вздохнул. Но Хакс уже гнал его дальше. И Кайло почему-то не удивился, когда заметил небольшой шаттл, судя по внешнему виду, готовый к вылету.
— Теперь вали, да побыстрее. Я думаю, в Галактике есть места, где тебя избавят от этой игрушки.
— А ты не хочешь присоединиться, гене… — Кайло прервался. Не генерал. Хакс? Как-то странно. — Армитаж?
— Внимателен и проницателен. Как всегда. — Бледные пальцы оттянули высокий воротник, под которым Кайло увидел ошейник. Не такой красивый и массивный, как у него, но… — Заряд рванёт, если я отдалюсь отсюда дальше чем на два километра.
Кайло пожевал губу и ступил на выпущенный трап. И всё-таки обернулся.
— Почему тогда?
— Смерть — слишком лёгкое наказание за то, что ты сделал с Порядком. Я хочу, чтобы ты жил.
Пожалуй, в этом есть смысл, — подумал Кайло, последний раз взглянув на планету, и перевёл маленький кораблик в режим световой скорости.

[Гость]

IX-71 Десять лет после событий 8 эпизода. Кайло поглощает Тёмная сторона, и он начинает заниматься ситхскими свиноёбствами. Хакс перебегает на сторону Сопротивления, чтобы спасти хоть какой-то порядок. Ангст.

603 слова

— Вам останется только сгруппировать силы и нанести удар.
По смотрел на голограмму перед собой, но сквозь зыбкий образ собеседника — сигнал в бункере ловил хуже, чем хотелось бы — он видел только глухую каменную стену и карту сектора, мигающую значками, которые отмечали «своих» и «чужих». «Чужих» было до ужаса много, «своих» — до боли мало.
Сопротивление угасало.
— Вы меня поняли, генерал?
По встряхнулся, почти разбуженный холодным и скрипучим голосом. Он вперил тяжёлый взгляд в голограмму и сказал:
— Что ж тут непонятного, гранд-маршал, — описанная схема совершенна ясна. В отличие от ваших мотивов. Я, признаться, ни криффа не понял, зачем вы всё это затеяли? Вы сказали, что готовы предоставить нам все данные, поддержку и прикрытие, чтобы уничтожить того, кто… Зачем вкладываете козыри нам в руки?
«У нас едва ли найдется, кому играть», По сцепил зубы, сглатывая горькую от отчаяния слюну.
Сопротивление едва тлело.
Галактика, раздавленная хаосом, раздробленная страхом, не желала иметь ничего общего с горсткой безумцев, которые до сих пор смели противиться воле сошедшего с ума от всесилия главе Первого ордена. Никто не хотел заживо сгореть — нет, не от едва теплящихся углей сопротивления, а в пламени непредсказуемой параноидальной ярости существа, которое, возможно, уже давно перестало быть человеком.
Никто не готов был погибнуть за идею. Как оказалось, кроме последнего генерала Сопротивления и первого маршала Первого ордена.
По всмотрелся в силуэт, мерцающий напротив.
Ходили слухи, Верховный лидер был неимоверно жесток и казнил собственных людей направо и налево — так заслужили бесславную кончину многие офицеры. Говорили, он не щадил даже самых близких и верных соратников — так погиб орден Рен. Шептали, что планету могли подвергнуть тотальной зачистке лишь за недостаточно пышное приветствие делегации Первого ордена — так пали многие системы.
О том, что представлял собой человек, наиболее приближенных к Верховному лидеру, предпочитали просто молчать.
По ещё помнил, как выглядел генерал Хакс десять лет тому назад — рыжий, тощий, крикливый и непомерно уверенный в себе выскочка. Ничего из этого не осталось: механическая гортань уже не способна была выдавать речи, вроде тех, которые предваряли гибель Хосниан-Прайм; в острых чертах мертвецки-бледного лица теперь было больше от дроида, чем от человека; тело, поддерживаемое экзоскелетом, давно потеряло изящество. И только в глазах — насколько По мог судить по этому паршивому сигналу — ещё светилось что-то искреннее и непреклонное. Желание жить, бороться и довести партию до победного конца. Или просто до конца.
По прокашлялся:
— Вы всегда хотели власти.
— Я всегда хотел порядка, — в тоне собеседника послышалась досада. — Мне не нужны лишние смерти — мне их нужно ровно столько, чтобы заставить эту криффову Галактику, наконец, перестать воевать. Мне нужно прекратить этот криффов хаос.
В голосе, порождаемом механическими связками, вдруг прорвалась человеческая горячность. И По на секунду замер: а что, если бы у них была другая жизнь? В которой не было бы опустошительной и безнадёжной войны, равнодушно перемалывающей гекатомбы жертв с обеих сторон. Ведь могло бы сложиться всё иначе. И в этом иначе По мог совсем другими глазами смотреть на этого человека — тогда бы он остался человеком, тёплым и настоящим. И хотеть совсем другого…
— Это шанс, генерал. Другого у вас просто не будет, — проскрипел голографический образ, и По вернулся в реальность.
— И у вас.
— И у меня.
По скользнул взглядом по стенам бункера и отметкам на карте. И членов сопротивления, и ренегатов из Первого ордена — всех их чудовищно мало для того, что они задумали. Но они ещё живы, не до конца сломлены и у них ещё есть призрачная возможность всё изменить. А если нет, то им хотя бы больше не придётся наблюдать за окончательным торжеством безумия.
— Вы в деле, генерал?
— Разумеется, гранд-маршал.

[Гость]

02-60 Во время зайгеррианской миссии Энакин вынужденно переспал с Мираж. Кроме того, та выжила. Какое-то время спустя на крыльцо Храма подбрасывают загадочный контейнер с дырочками в крышке и красноречивой надписью: "Воспитывай ИХ сам!".

540 слов

– Учитель, не могли бы вы перестать ржать и помочь мне с этим... с этим!
– Выводком, – с готовностью подсказала Асока.
– К тебе это тоже относится, Шпилька! – Энакин попытался схватить за шкирку удирающего детеныша и упустил уже пойманных двоих.
– Ну не знаю, Энакин, – Оби-Ван задумчиво теребил бороду, – ты так органично смотришься. Просто грех вмешиваться.
Взъерошенный (один из котят добрался-таки до его шевелюры), взмыленный Энакин оставил на секунду попытки одновременно снять котенка с портьеры, другого оторвать от терминала, где уже появилась голограмма недовольного Мэйса Винду, а третьего, отчаянно пищащего, спасти из слишком узкой щели за диваном, и укоризненно посмотрел на учителя.
– Это месть, – безнадежно сказал он. – Я знаю, это ваша месть, учитель, но не понимаю, за что. В конце концов, я у вас был только в одном экземпляре. И никогда не застревал за диваном!
– Иногда казалось, что тебя как минимум десяток, – улыбнулся Оби-Ван. – Что касается дивана… – Он загадочно умолк, но все-таки сжалился над своим бывшим учеником. Аккуратно высвободил детеныша из щели и передал Асоке, которая машинально принялась почесывать тому подбородок, извинился перед Винду за ошибочный вызов, полностью обесточил пульт комма (тут же потерявший всяческий интерес к сломанной игрушке котенок послушно перебрался Оби-Вану на плечи). Энакин наконец получил возможность выпутать маленькие острые коготки из своих волос. Посмотрев на последнего, устрившегося на гардине, он махнул рукой и только пододвинул кресло поближе, чтобы тому в случае чего было мягче падать.
Воцарилась тишина, нарушаемая только блаженным мурлыканьем зайгеррианских котят.
– И что мне теперь делать? – Энакин угрюмо оглядел устроенный хаос. Хорошо, он решил открыть коробку в своей комнате, а не в общем зале или на мостике крейсера. – Запаковать обратно и вернуть адресанту? В ведре утопить?
– Как вы можете, учитель, – возмутилась Асока. – Они такие милые, давайте оставим их себе!
– Это дети, а не домашние животные, – напомнил Оби-Ван. – Если они не одаренные, они не могут остаться в Храме. А я не чувствую в них склонности к Силе.
– Может быть Падме согласится помочь, – не сдавалась Асока. – А мы сможем их навещать!
– О, конечно, сенатор Амидала будет счастлива растить детей Энакина от другой женщины.
Энакин залился краской и помрачнел еще сильнее.
Оби-Ван положил руку ему на плечо.
– Вероятно, вернуть их матери – и в самом деле лучшая идея.
– Нет, – отрезал Энакин. – Она отказалась от них. Зайгеррианцы рабовладельцы – как думаешь, что с ними станет, если отправить их назад?!
Котенок пискнул в его руке; Энакин удивленно взглянул на него, ослабил хватку и медленно выдохнул.
– Рабами мои дети не будут, – сказал он. – Я поговорю с Падме… то есть с сенатором. Она поймет. Если нет… – Он твердо посмотрел в глаза Оби-Вану. – Если нет, и Орден откажется мне помочь, я уйду и сам буду их растить.
– Это серьезное решение, Энакин, – проговорил Оби-Ван. – Ты уверен? Минуту назад ты собирался топить их в ведре.
– Рабами они не станут, – повторил Энакин. – Только через мой труп. Хотя даже в случае моего трупа, я надеюсь, вы позаботитесь, чтобы они не стали рабами.
Оби-Ван вздохнул.
– Мне не очень хочется делать что-то через твой труп. – Он осторожно переложил задремавшего котенка на диван. – Попробую поговорить с Советом: может быть, найдется менее радикальный выход. А вы пока устройте им, не знаю, лежанку? Гнездо? Нору? Никогда не интересовался повадками зайгеррианских детенышей... И постарайтесь обойтись без трупов до моего возвращения, – добавил он, закрывая за собой дверь.
С душераздирающим мявом позабытый всеми котенок сверзился с гардины в предусмотрительно подставленное кресло.

[Гость]

02-60 Во время зайгеррианской миссии Энакин вынужденно переспал с Мираж. Кроме того, та выжила. Какое-то время спустя на крыльцо Храма подбрасывают загадочный контейнер с дырочками в крышке и красноречивой надписью: "Воспитывай ИХ сам!".

879 слов

Столпившись на ступенях перед Храмом, джедаи с любопытством разглядывали большую плетёную корзинку. На её дне, закутанные в нежно-розовые пелёнки, мирно спали два младенца — человеческих, по виду, если не считать торчавших из-под шапочек пушистых ушек.
Приметив конверт, приколотый к одеялу с рисунком из лот-котов, которым было застелено дно корзинки, Оби-Ван наклонился за ним и, распечатав, достал записку.
«ВОТ САМ ИХ И ВОСПИТЫВАЙ,» гласила надпись на листе. И ни подписи, ни других опознавательных знаков. Но кто такой «сам» скоро и так стало понятно — от малышей исходило столько энергии и света в Силе, что Оби-Ван не сомневался: измерь они количество их мидихлориан, и результат легко заткнёт за пояс Магистра Йоду. Кроме того, само присутствие в Силе казалось ему эхом чего-то очень близкого и знакомого.
Только один человек во всей Галактике мог передать детям такие гены.
Мейс Винду, судя по всему, пришёл к такому же выводу.
— Скайуокер, — проскрежетал он между зубами.
Среди собравшихся на ступенях джедаев Энакина не было. Не было его и во всём Храме. Типично.
Нахмурив брови, Винду обратил взор на Оби-Вана.
— Найди мне своего падавана, — велел он.
Падаваном Энакин не был уже больше трёх лет, но поправлять Винду Оби-Ван не стал. Несмотря на то, что ученик давно перерос его — и весьма буквально, и в плане чистой Силы, — он знал, что в глазах Мастеров Энакин все ещё безумно юн, неопытен и своенравен. Пройдёт немало времени, прежде чем Совет признает его равным. Впрочем, Оби-Ван и сам лишь совсем недавно удостоился звания Мастера, так что Энакину было некуда спешить.
Разве что в Храм прямо сейчас.

Дозвониться до бывшего падавана Оби-Вану удалось не сразу. Он раз за разом вызывал его по комлинку, пока наконец не услышал встревоженный голос.
— Оби-Ван! Что-то случилось?
— Совет ждёт тебя в Храме, Энакин. Будь здесь так быстро, как только сможешь, — ответил он. И не удержался, добавил: — Только ради Силы, не сбей кого-нибудь по пути.
— Не могу ничего обещать, — с нервным смешком откликнулся Энакин и отключился.

Вскоре растрёпанный, запыхавшийся Энакин уже стоял в центре комнаты Совета перед глазами Мастеров. Оби-Ван не знал, где тот был, но не сомневался, что добрался он до Храма в рекордные сроки.
— Сюрприз для тебя, юный Скайуокер, у нас есть, — прокаркал Йода со своего кресла. — Поздравить тебя хотим мы.
— Да, поздравляем, — недобрым тоном произнёс Мейс Винду, — с отцовством.
Энакин побелел как полотно.
— Как... Откуда вы все знаете?
— Так ты уже в курсе? — удивился Оби-Ван и почувствовал, как где-то внутри неприятно кольнуло. — И ничего не сказал мн.. Совету?
— Да мне самому Падме сказала только сегодня!
— Падме? — переспросил Ки-Ади-Мунди.
Оби-Ван вскинул одну бровь.
— Сенатор Амидала? А у неё-то эта информация откуда?
— Да я откуда знаю! — вскипел Энакин. — Как девушки вообще узнают, что беременны?
— Беременны? — эхом отозвалась Ади Галлия, и все вдруг резко замолчали и уставились на взволнованного Энакина.
Наконец тишину нарушил Пло-Кун. Гулко и предельно вежливо он произнёс:
— Прошу прощения, если у меня сложилось неверное впечатление, но позволю себе предположить, что сенатор Амидала тоже беременна от юного Скайуокера.
— В смысле, «тоже»? — совсем опешил Энакин. Глаза у него напоминали два блюдца. — А о чём мы сейчас тогда говорили?
— Вот об этом, — мягко сказал Оби-Ван, указав на стоящую на соседнем кресле корзину, в которой двое малышей по-прежнему безмятежно спали, несмотря на хаос вокруг. — Нам кажется, они твои.
Энакин до этого даже не смотрел в ту сторону — как типично для его бывшего падавана: зайти и не заметить главного, с привычной нежной усталостью подумал Оби-Ван.
Пока Энакин ошарашенно глазел на содержимое корзинки, Магистр Йода взял дело в свои руки.
-Разобраться во всей этой ситуации нам надо, — изрёк он. — Сначала решим, что делать с этими юнлингами, а потом расскажет нам Скайуокер про свою связь с Сенатором.

Из комнаты Совета Энакин выходил с ощущением, будто только что в ускоренной перемотке заново пережил битву на Джеонозисе. Голова шла кругом от случившегося.
Совет теперь в курсе его тайного брака с Падме. Оби-Ван теперь знает в подробностях, на что Энакину пришлось пойти на Зайгеррии, чтобы спасти его.
И дети.
Он опустил взгляд вниз, на корзинку, которую крепко прижимал к груди. Внутри на разноцветном одеяле мирно сопели крохотные мальчик и девочка, смешно подёргивая ушами.
Ещё вчера он даже не думал о возможном потомстве, а сегодня у него на руках уже двое и третий в проекте. А то и четвёртый, кто знает, может, его ждёт ещё одна двойня.
Мысль, возможно, ужаснула бы его, если бы другая не врезалась вдруг в него со всего размаху, будто спидер, потерявший управление.
Крифф, что он скажет Падме?

Парой недель позже, заприметив взмыленного Скайуокера в Сенате, Шив Палпатин радостно направился к нему. Его сложный, тщательно выверенный план был на полном ходу, оставалось надавить на Скайуокера ещё немного — и новый ученик будет у него в кармане.
— Энакин, мальчик мой, — залебезил он, подходя к своему протеже. — Ты неважно выглядишь. Все так и мучают кошмары?
О кошмарах Скайуокера он знал всё, что нужно, и даже больше — и собирался использовать всепоглощающий страх утраты Падме для соблазнения джедая на свою сторону. Он уже и историю подходящую заготовил, про спасение от смерти, про невиданную мощь Тёмной Стороны. Внутренне он уже потирал руки и готовился к беспрекословной окончательной победе.
Энакин взглянул на него едва осмысленным взглядом.
— Не мучают меня больше никакие кошмары, — огорошил он Палпатина, после чего поправил висевшую на руке большую плетёную корзину, укрытую одеялом с узором из лот-котов, и таинственно добавил: — Я теперь вообще не сплю.
И, даже не попрощавшись, направился дальше, оставив Шива стоять с открытым ртом посреди коридора.

[Гость]

02-15 Энакин тыкает членом в лицо Палпатину.

342 слова

— Выгляни в окно, Энакин, — продолжал Палпатин вдохновенно. — Ткни пальцем во все что угодно и получишь.
Однако вместо того чтобы растеряться, мальчишка вдруг звонко и искренне расхохотался. Смеялся он так же, как делал и все остальное: от души, запрокидывая голову, вытирая слезы с глаз.
— Я серьезно, Энакин. Я дам тебе все, что ты хочешь.
— Мне… — с трудом подавив очередной приступ смеха, ответил Энакин, — мне, любимому сыну Великой Силы! Но я сам могу взять, что хочу, и без вашего разрешения.
По спине неуютно пробежал холодок. Мальчишка должен был заплакать и попросить знаний, силы, мощи… Великий план где-то дал осечку. Сбивало еще и то, что Энакин вдруг перестал ощущаться в Силе, словно в мгновение ока превратился в пустое место.
— А как же средство от смерти? — спросил Палпатин, только чтобы потянуть время.
— Да я и сам могу, — отмахнулся Энакин, улыбаясь. — Придумайте что-нибудь поинтереснее. На колени хотя бы встаньте, что ли.
— Не знал, что тебе нравится смотреть, как унижаются другие, — поддел Палпатин, опускаясь на ковер.
— А вы многого обо мне не знали.
Энакин подошел ближе, вздернул подбородок Палпатина резко, заставив глядеть прямо в глаза. Пепельно-серая радужка затопила белок от края до края. Палпатин почувствовал, как от ужаса зашевелились волосы на голове.
— Свет, Тьма, — продолжала знакомым голосом тварь, притворяющаяся до этого человеком, — пустые слова. Есть только Единая Сила. Неужели тебя и этому не научили? А еще ситх…
Сквозь удушливые волны паники пробилась мысль: что бы сказал Плэгас, если бы увидел его таким? Это помогло на миг, и молнии послушно затрепетали на пальцах — только для того, чтобы оказаться поглощенными этим… этим… не причинив ему ни малейшего вреда.
— Щекотно, — хмыкнула тварь. И наконец опустила подбородок Палпатина — для того чтобы вытащить из штанов полувозбужденный член. — Мне нравится видеть тебя таким, Палпатин. Таким слабым, — мурлыкнула нараспев, пройдясь ладонью от головки до корня, — таким покорным. Я, пожалуй, отпущу тебя живым, если ты сделаешь все, как надо.
Легкие прикосновения влажного кончика члена к щекам были, пожалуй, даже приятными. Если, конечно, отвечься от насильственного характера этой неожиданной ласки. Палпатин вздохнул и сам открыл рот. Очень хотелось жить. Хотя бы для того чтобы когда-нибудь отомстить.

[Гость]

02-54 Юный Энакин просит у своего друга Палпатина совета про секс

сет фото с подписями (450х300px, 7 шт.

[Гость]

02-12 Энакину снится один и тот же сон, где какой-то очень высокий молодой человек с темными длинными волосами протягивает руку девушке, а вокруг все горит.

1114

…но кто допрежь
Из земных царей не карал мятеж
И не ведал при этом бед?
Бригита О’Брайен, «Баллада о царской чести»

Пламя бушует, вздымаясь до высоких потолков, пожирает дорогую мебель и роскошные ткани. Рвутся в окна языки огня, танцуя свой танец, смертоносный для любого человека. И она посреди пожара – сама словно живое пламя – в ало-огненных одеждах. И пусть сбито и скомкано платье, пусть порваны драгоценные ожерелья – женщина не пытается привести их в порядок. В ее зрачках пляшут языки пламени – отражения ли того, что пожирает покои вокруг или отблеск иного, что сжигает ее душу?
На пороге комнаты – высокий черноволосый мужчина в царских одеждах. Он протягивает руку к ней:
– О, подруга моя, уйми огонь своей ярости, прошу тебя! Уже все жены твоих мужей и слуги в ужасе сбежали из дворца – скоро их примеру последуют и прочие обитатели вашего царства! – В его голосе ирония переплетается с сочувствием, но разъяренная царица не замечает ни того, ни другого.
– Как могу я внять твоей просьбе, о Говинда?! – она всплескивает руками и кричит, запрокинув голову. – Как могу успокоить огонь гнева, в котором сгорает моя душа? Мой супруг Юдхиштхира, чей долг – заботиться и уважать свою жену, счел возможным поставить на меня в игре в кости и проиграть, точно последнюю рабыню! И когда надо мной насмехались кауравы, когда старший из них приказывал мне сесть к нему на колени, точно наложнице, когда его брат пытался раздеть меня в царском собрании, мои пятеро мужей лишь стояли и молча смотрели на это! Пусть же сгорит дворец, построенный ими, слабыми и не способными отстоять ни свое царство, ни свою свободу, ни жену! Пусть сгорит их город – чтоб не достался он проклятым кауравам! Пусть сгорит весь этот мир, в котором возможна подобная несправедливость!
Драупади вскидывает руки к небесам – и вздымается покорное ей пламя. Снаружи доносятся крики ужаса – огонь уже охватил кроны деревьев у окон дворца.
– Повремени сжигать весь мир, подруга! Ты познала горечь боли и несправедливости – но одинока ли ты в своем страдании? Если твои враги подняли руку на тебя, царицу, и посмели раздевать тебя, задумайся, каково же живется в их владениях обычным женщинам? Подумай об этом. И направь огонь праведного гнева на грешников, творящих беззаконие. Твоя пламенная душа способна уничтожить или очистить этот мир – так исполни же свое предназначение!
Царица кивает и ступает вперед, навстречу Кришне; пламя, покорное ей, сгущается вокруг нее, окутывает ее фигуру. Чтобы спустя мгновение взметнуться неукротимой волной, затапливающей дворец, а вслед за ним – и весь город. Огонь вздымается до небес, растекается реками – и затапливает одну за другой окрестные земли и страны, поглощая весь мир…
…юноша срывается с постели, разбуженный собственным криком. Он бросается к окну, но за ним непроглядная южная ночь. Стрекочут цикады, пьянит аромат цветов в дворцовом саду. И нет ни огня до небес, ни пламенных рек. Там, за окном, мирно спит Хастинапур, столица великой империи Кауравов.
Юный принц тяжело оперся на откос окна. Уперся лбом в холодный мрамор. И минут пять мерно, не спеша, в наиболее изысканных выражениях хаттской речи, от которых покрылся бы краской любой обитатель Нар-Шаддаа, высказывал в пустоту ночи все, что он думает о Силе, предвидении будущего, отцовских кузенах и их общей жене. Наконец выражения иссякли, но настроение не улучшилось. Кровь все еще кипела; хотелось то ли отдать приказ «база-дельта-ноль» (что было невозможно ввиду отсутствия ИЗРа под рукой), то ли просто и незатейливо придушить Силой тетушку Драупади (что было невозможно ввиду пребывания оной в изгнании за пределами империи). Впрочем, был еще один способ, хорошо знакомый по прошлой жизни – и юноша стремительно направился прочь из своих покоев в дворцовую конюшню.
Оседлать коня было если не минутным делом, то получасовым; и принц уже был на полпути к воротам, когда чья-то сильная рука из темноты перехватила поводья:
– Далеко собрался, принц Лакшмана? – перед ним стоял Карна, побратим его отца, уже много лет возглавлявший разведку Хастинапура. По этикету, юный принц должен был бы приветствовать его, но сейчас перед глазами все плыло, в разуме мешались видения прошлого и будущего, жизни Энакина и Лакшманы; и он не был уверен, что сможет хотя бы вспомнить необходимые слова – на языке вертелись лишь ругательства, понятные тому, кто вырос на Татуине среди пиратов и контрабандистов, но никак не уроженцу арийских земель.
Должно быть, сибовец (да нет же, в Хастинапуре нет СИБ,.. вспомнить бы, что есть…) что-то разглядел такое в лице сына ювраджа, что осторожно, но крепко сжал его плечо, одновременно забирая поводья из рук.
– Оставь в покое лошадь. Пойдем, пройдемся.
Какое-то время они просто молча шли по саду; юноша всматривался в звездное небо, ковшом раскинувшееся над головой. Звезды здесь были яркие и огромные – точь-в-точь как глубоко в татуинской пустыне…
«Я хочу побывать на каждой!»
«Ты не всесилен, Эни. – А должен быть. И однажды буду. Я тебе обещаю…»
«Я не хочу потерять тебя, как потерял мать!»
Лакшмана яростно потряс головой. Воспоминания всплывали в разуме – яркие и жгучие, словно звезды над головой. Безумная боль, отчаяние и тоска – память из прошлой жизни и предчувствие из настоящей смешивались и спутывались в тугой клубок.
Первым заговорил Карна:
– Лакшмана, ты сам не свой последние дни. Что происходит?
– Когда-то я говорил: я помню многое из своей прошлой жизни. Тогда,.. – Лакшмана не сразу собрался с мыслями, – у меня был дар предвидения… Хотя, вернее было бы назвать его проклятием.
Рассказ вышел коротким – даже слишком.
– … в последний раз, когда я попытался предотвратить увиденное, мои действия привели к исполнению видения.
Про то, что он услышал, когда в последний раз обращался к магистру Йоде с просьбой помочь разобраться в видении, Энакин уточнять не стал.
– Полагаешь, все связано с жаждой мести Драупади?
Юный принц усмехнулся – криво и зло:
– Скорее всего – я знал женщин, подобных ей. В стремлении отомстить их ничто не останавливало.
И не стоит вспоминать, что та бешеная альдераанка – его биологическая дочь. Была. В прошлой жизни. Может быть, Драупади – это она и есть? Или Мон Мотма?
Лакшмана честно обдумал эту мысль. Потом отмел. Драупади старше него самого; стало быть, Лея Органа-Соло, равно как и «мама Альянса», еще совершенно точно были живы, когда панчалийка появилась на свет из жертвенного огня. Не сходится. Впрочем, какая разница?
– …в конце концов, ей не дали разорвать нашу империю пополам и сделать своего мужа царем – это ли не повод для мести?
– Ты помнишь условия изгнания пандавов, Лакшмана? – интересуется Карна. – В самих этих условиях есть ключ к решению твоих предвидений.
Двенадцать лет провести в лесах, не заключая политических союзов. И тринадцатый – неузнанными среди людей. Если же за этот последний год кто-то узнает пятерых братьев или их жену – изгнание продлевается еще на двенадцать лет.
– Разыскать их вовремя, – предлагает Энакин-Лакшмана. Как же все просто. Наверно. – Но если не удастся, войны не избежать.
– Вполне возможно, что даже и в первом случае войны не избежать – слишком многие в арийских землях заинтересованы в ней, – замечает разведчик. – В войне, которую ты предвидишь. И у меня остается лишь один вопрос…
Он останавливается – взгляд в упор, глаза-в-глаза:
– На чьей стороне будешь сражаться ты, Энакин Скайуокер?

[Гость]

02-08 Свиноеб-маньяк-АУ. У джедаев сломанная психика из-за детства без родителей и без привязанностей, они вырастают сексуально деструктивными, но скрывают свои желания. Закомплексованные и задрипанные маньячища. Пара больных ублюдков приехали на Татуин покупать себе красивого мальчика.

520 слов

Шми держала оборону уже три часа. Она заперла двери, посадила ноющего Энакина за обеденный стол, так, чтобы всё время он находился в поле зрения, а сама, вооружившись какой-то железякой, позаимствованной из комнаты сына, расхаживала туда-сюда и следила, чтобы никто из этих двоих грязных извращенцев, которые явились отнять у неё ребёнка, не полез в окно.
— Я им покажу — орден джедаев! — бормотала она. — Так запудрить Эни мозги!
Энакин, который внимательно её слушал, пытаясь найти в её аргументах слабые места, заныл с новой силой.
— Ну мама! — проскулил он жалобно, наматывая на кулак воображаемые сопли. — Они и вправду джедаи! Они обещали мне, что я буду сражаться со злом световым мечом!
— Джедаев не бывает! — отрезала Шми и выглянула в соседнюю комнату, чтобы убедиться, что злодеи не вскрывают бесшумно заднюю дверь.
— А кто же они?!
— Извращенцы!
Энакин посмотрел на неё так, словно в эту минуту у себя в голове сложил какой-то паззл.
— Это те, которые крадут детей, и...
— Молчи, Эни! — воскликнула Шми, содрогнувшись при мысли о том, что хотел сказать её сын.
— И учат плохому? — невинно продолжил Энакин.
— Да, милый, — ответила Шми. Она стояла, прислонившись к стене у двери, в постоянном ожидании, что вот-вот дверь откроется.
— Какому — плохому?
— Эни! — воскликнула Шми. — Ты хотел стать джедаем. Джедаи не учатся плохому и не учат этому других. А эти люди очень странные, и я боюсь, как бы с тобой не случилось беды.
— Ты говорила, что джедаев не бывает! Ты соврала?!
Шми помолчала, подбирая слова.
— Джедаи и вправду существовали, — сказала она. — Но сейчас они совсем не те, что раньше. Они очень многое себе запрещают, и поэтому...
— Секс? — спросил Энакин, невинно хлопая ясными глазами.
— И секс тоже, — подтвердила Шми севшим голосом. — А когда что-то запрещено, но очень хочется...
— Тогда можно! — просиял Энакин. — Мама, я хочу стать джедаем, очень хочу, значит, мне можно?
— Когда чего-то хочешь и не получаешь, желание становится искажённым, — закончила Шми, не дав Энакину сбить себя с толку. — Поэтому я не отдам тебя им на поругание. Они злодеи.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю! — отрезала Шми. — Про них всякое рассказывают! Сиди спокойно, думаешь, я не вижу, как ты смотришь на дверь?

* * *

— Что будем делать, учитель? — спросил Оби-Ван, потирая ноющую макушку.
Джедаи стояли на улице напротив двери Шми уже несколько часов, сначала пытаясь договориться по-хорошему, а потом просто перейдя к молчаливой осаде.
— Я теряюсь, Оби-Ван, — сказал Квай-Гон. — Сражаться с простой женщиной — подлость и злодеяние.
— А ей с нами сражаться, значит, не злодеяние? — возмутился Оби-Ван. — Меня! Какой-то железкой!
Квай-Гон ответил ему укоризненным взглядом.
— И откуда только у местных такие представления о нас? — вздохнул он. — Как им доказать, что мы — не зло?
— Отнять мальчика — и дело с концом! — вспыхнул Оби-Ван, всё ещё возмущённый.
— И как ты себе это представляешь? Рыдающая мать, насилие, крик на всю улицу — и вот мы уже не мифическое зло, а настоящее.
— Примените ментальный трюк!
— Подлость! Пойдём, Оби-Ван.
— Мы сдадимся? — поразился тот.
— Ни в коем случае, — ответил Квай-Гон. Оба джедая медленно зашагали по улице прочь. — И Энакин тоже не сдастся.
— Учитель, — сказал Оби-Ван, когда они уже подходили к кораблю. — Вы никогда не ощущали, что ваши подавленные желания взывают к вам?
— Нет, и тебе не советую, — ответил Квай-Гон и обратился к вышедшей навстречу Падме: — Вылет следует задержать, мы ждём ещё одного пассажира.

[Гость]

02-35 АУ, где Палпатин послал правило Двух найух и количество учеников не ограничивал. Вейдер с Молом иногда мирятся, иногда пиздятся, иногда меряются учениками (у одного Гален, у другого Эзра).

Небольшой кроссовер с заявкой 02-34 (ТСный саншайн. Палпатин искренне считает Энакина своим сыном и действительно его любит в той мере, в которой вообще на это способен (без инцеста!). Пытается, насколько это возможно, заботиться о мальчике, поддерживать его, дарить подарки и не давать орденскому воспитанию слишком запудрить мозги. Дико злится на джедаев).

1473 слова

1

Палпатин любил завтракать в обществе своих учеников — за какие-то полчаса он получал такой заряд хорошего настроения, что даже бесконечные переливания из пустого в порожнее, столь любимые в Сенате, начинали казаться ему вполне терпимыми. От Мола все время фонило глухим раздражением, которое озарялось вспышками совершенно очаровательной ярости всякий раз, как его взгляд падал на Энакина. Энакин же неизменно улыбался, да так, что и впрямь мог бы сойти за наивного ребенка с Центральных Миров, однако в Силе явственно читалась охватывавшая его неприязнь. Думая, что никто не видит, он исподлобья поглядывал на соперника, изучая и будто примериваясь. Иногда Мол отвечал ему таким взором, словно жаждал испепелить его на месте, но малолетний паршивец, заметив подобное, из вредности напускал на себя совершенно невинный вид.
Немудрено, что будущий император так полюбил время завтрака.
Он строго-настрого запретил Молу причинять мальчику какой бы то ни было вред, но не обольщался покорностью своего старшего ученика. Если доказать его вину окажется невозможно, то и спрашивать с него Палпатину будет не за что. По счастью, Мол то ли дожидался более удобного момента, то ли посчитал ниже своего ситхского достоинства связываться с детенышем — или, быть может, Энакин просто держал ушки на макушке — но пока дальше неприязненных взглядов дело не заходило.
Предвкушая новую серию шоу под названием "Как я тебя ненавижу", Палпатин отворил дверь комнаты, в которой обычно проходили их совместные трапезы, и обнаружил там Энакина, терпеливо ждавшего прибытия остальных.
— Доброе утро, Учитель! — вскочив на ноги, воскликнул Энакин и поспешил отодвинуть для него стул.
— Спасибо, — благосклонно кивнул Палпатин, с достоинством устраиваясь на своём обычном месте. — Как ты сегодня спал?
— Хорошо! — радостно ответил Энакин. На его умильной мордочке засияла безукоризненно честная улыбка торгаша, собравшегося втюхать покупателю ржавое ведро с гайками по цене только-только сошедшего со стапелей "нубиана", и он душераздирающе зевнул.
— Я вижу, — согласился Палпатин, невольно задумавшись о том, что же заставило его второго ученика провести ночь вне постели. — Ну, что у нас сегодня на завтрак?
— Тосты, достойные будущего императора! — с совершенно серьёзной миной объявил Энакин, и Палпатин от души рассмеялся.
— Ах ты, маленький подлиза! — сказал он и, повинуясь сиюминутному порыву, взъерошил волосы на побитой татуинскими солнцами макушке своего подопечного. — Сразу видно будущего политика!
Приближение Мола Палпатин почувствовал ещё до того, как тот переступил порог, но даже будь он слеп и глух к Силе, вспыхнувший в глазах вошедшего гнев был бы ему очевиден: тот заметил Энакина и жест, в котором, несмотря на собственное суровое детство, безошибочно распознал ласку.
— Доброе утро, Учитель, — процедил Мол и склонил голову в почтительном поклоне. Энакина он принципиально проигнорировал.
— Доброе утро, — благодушно отозвался Палпатин, с интересом вглядываясь в его лицо. Энакин рядом подозрительно притих. — Присоединишься к нам?
— Прошу меня простить, Учитель, но я не смогу, — натужно-ровным тоном сообщил Мол. — Будет крайне трудно поддерживать стоившую нам с вами стольких трудов репутацию, если я стану опаздывать на назначенные встречи. Я просто зашёл выразить вам свое почтение.
— Да будет Сила верным тебе слугой, — сказал Палпатин, не сводя глаз с его лица, и поднял руку в коротком напутственном жесте.
Мол снова поклонился и вышел. Палпатин проводил его взглядом. Тишина рядом стала совсем уж подозрительной.
— Энакин, — ласково проговорил Палпатин. — Я смотрю, ты овладел теми знаниями, которые я тебе доверил.
Мальчишка засопел, глядя в стол.
— Ты научился скрывать себя в Силе, — продолжал Палпатин. — Ты, по всей видимости, научился затуманивать и вероятности событий. В твоём возрасте это весьма и весьма похвально. Ты и вправду подаёшь большие надежды... Я надеюсь, будешь и впредь. Ведь ты предусмотрел, как станешь доказывать свою непричастность к... некоему событию или как именно будешь скрываться от гнева Дарта Мола? Нет? Ну что же ты так...

* * *

Квай-Гон всмотрелся в темноту пещеры и на миг оторопел. На него надвигалось нечто тёмное, он чувствовал исходящую от этой фигуры тяжёлую и злую мощь, но самое страшное — вместе с фигурой двигалось светящееся пятно, несколькими секундами спустя распавшееся на две широкие, изящно изогнутые горизонтальные полосы. Многолетние тренировки и подкрепленный Силой инстинкт взяли своё — Квай-Гон отскочил к стене и активировал меч.
— В джедайской голове завелись мозги? — осведомилась тёмная фигура.
Узнав голос, Квай-Гон с облегчением выдохнул и выключил своё оружие.
— Прости, Дарт Мол, я не сразу узнал тебя, — сказал он. — Здравствуй.
Он зажёг переносной светильник и приглашающим жестом указал на валявшееся чуть в стороне одеяло.
— Садись. Что привело тебя ко мне на этот раз?
Лицо Мола и при свете производило пугающее впечатление. Впрочем, Квай-Гон успел к нему привыкнуть, да и до того не видел смысла бояться того, с кем, как оказалось, вполне можно было разговаривать. Иногда даже без посредничества световых мечей.
Они сели — Мол на предложенное одеяло, Квай-Гон на камень.
— И не надоело тебе в этой пещере? — брезгливо спросил Мол.
— Она отлично подходит для медитаций, — безмятежно ответил Квай-Гон. — Побуду тут ещё какое-то время. У тебя опять проблемы с твоим Учителем?
— Он променял меня на этого мальчишку! — мгновенно взорвался Дарт Мол. — Он теперь любит не меня, а его, а от меня только отмахивается! Он больше не говорит мне, что я одарен сверх всякой меры, что я воплощенное возмездие и надежда всего ситхского рода, и... Он даже запретил трогать эту человеческую личинку! Не то этот ваш Энакин быстро бы полетел откуда-нибудь вниз головой! Талантливый ученик! А я уже не талантливый?! Я не убивал его врагов на просторах Галактики от Корусанта до Дальнего Рубежа?! А как он на меня смотрит, этот мелкий гадёныш!
— А тебя это расстраивает? — поинтересовался Квай-Гон.
— Расстраивает? Расстраивает?! Да я в бешенстве! Моей ярости хватило бы, чтобы сокрушить целую армию! Две армии! Три!
Дарт Мол вскочил и принялся метаться по пещере, от стены до стены и обратно. Квай-Гону почти мерещился двойной лысый хвост, которым он, как нексу, хлестал бы себя по бокам.
— А представь себе, что чувствует маленький Энакин? — предложил Квай-Гон. — Как он тебе завидует. Может, он чувствует себя совершенно ничтожным рядом с тобой, беспомощным и невежественным?
— Вот пусть так и будет! — осклабился Дарт Мол. — Но Учитель! Он не обращает на меня внимания!
— Потому что ты уже сам можешь за себя постоять, — рассудил Квай-Гон. — Потому что тебе уже не нужно столько любви и поддержки, как ему.
— Я знаю, что я этой мелкой дряни пока не по зубам! — фыркнул Дарт Мол. — Но потом-то засранец вырастет, и кто поручится за то, что это не изменится? Учитель уже любит его больше! Зачем он нарушил Правило Двух?!
— Знаешь, — заметил Квай-Гон, — мне кажется, Энакин испытывает чувство вины за то, что оттеснил тебя от такой значимой фигуры, как ваш Учитель.
— Ну да, конечно!
— По крайней мере, он пытается с тобой подружиться.
— Он?! Учитель гладит его по голове, а мальчишка смотрит на меня и торжествующе лыбится!
— Тебя погладить?
— Что?!
Повисла пауза.
— На самом деле, — начал Квай-Гон, — я даже не знаю, как тебе сказать, но промолчать тоже полагаю неподобающим. Мне довольно неловко это тебе сообщать, но...
— Говори уже, джедай! — рыкнул Дарт Мол, и Квай-Гон, собравшись с духом, выпалил:
— У тебя усы нарисованы!

[Гость]

2

* * *
— Это не главная моя ошибка, — признался Энакин, по-прежнему глядя в стол. — Я совершил и другую.
— Какую же? — поинтересовался Палпатин.
— Я когда краску воровал, цвета попутал, проверил только, чтобы в темноте светилась, — мучительно хмурясь, признался Энакин. — Черную-то на этом разукрашенном не видно почти, что было, что не было. Хотел же зелёную стащить!
Палпатин хохотал как сумасшедший, так, что на глазах показались слёзы. Пожалуй, Энакин заслужил некоторую поблажку, так что Палпатин на время — очень недолгое — откажется от своей тактики невмешательства и не даст Молу его убить.
— Зелёная! — повторял Палпатин, едва не всхлипывая. Если смех, как говорили, и впрямь продлевал жизнь, ему не потребуются ни тайны Дарта Плэгаса, ни искусство каминоанских клоноделов — он и так будет жить вечно. — Зелёная на красном и чёрном! Энакин, я начинаю опасаться того, что из тебя вырастет!

* * *
Рассечённые световым мечом камни шипели и дымились. Квай-Гон помахал рукой перед лицом, чтобы разогнать вонючие клубы, и повернулся к тяжело дышавшему Дарту Молу.
— Вот так же я рассеку мальчишку напополам! — стискивая включенный меч, с какой-то сладострастной мечтательностью пообещал тот.
— У меня есть другая идея, — хмыкнул Квай-Гон.
— Что ещё за идея?
— Будь с ним помягче.
— Что?! Нянчиться с ним?!
— Нет. Веди себя ласково, не ругай и не рассказывай о том, что именно сделал бы с ним, будь на то твоя воля. Даже если без подробностей. Не думаю, что он и впрямь поверит в такую внезапную перемену, все-таки на планете под хаттами рос, а не в садах Набу. Так и будет всё время ждать подвоха.
— И это его вымотает, — медленно произнёс Дарт Мол. — Ты гений коварства, джедай! И почему ты ещё не на тёмной стороне Силы?
— Да мне и на светлой неплохо живется, — улыбнулся Квай-Гон. — Иди и обними Энакина скорее. И ласково, а не так, будто удавить хочешь! По голове погладь, скажи, что он хороший парень, я не знаю... Дроидов его похвали, может.
— Так и сделаю! — осклабился Дарт Мол. Его глаза горели мстительным жёлтым огнём. — Немедленно! Потом расскажу!

* * *
После его ухода Квай-Гон опустился на остывшую половину камня и тяжело вздохнул. Разруливать сложные отношения между внезапно свалившимися на голову ситхами было тяжело, но он пока справлялся. Даже будучи учеником Лорда ситхов, Энакин оставался ребенком, чистым душой и полным надежды и веры в лучшее. На доброе отношение он ответит добром, а там, глядишь, и втянутся. Оба.

[Гость]

02-36 Скайтаркин, спасение в другую сторону. Таркин собственноручно или его люди вытаскивают Энакина/Вейдера из ловушки

486 слов

– Папа, прости меня, пожалуйста. Я больше так не буду.
Восьмилетняя девочка, свернувшись в клубочек под тяжелой полой плаща, часто-часто моргала, стараясь не заплакать лишь из чистого упрямства.
– Верю, что не будешь, Лея. Этих уродов из «Черного солнца» надо просто убивать на месте, – звук вокодера почти заглушен хрустом ломающегося пластила. Иногда все-таки иметь дюрасталевые протезы вместо рук весьма удобно и практично. Вот как сейчас, когда надо добраться до начинки внутристенного механизма, создававшего силовое поле у входа в камеру.
– Папа, а почему здесь нет Силы?
– Хотел бы я сам знать, как эти,.. – Вейдер осекся – слово, крутившееся на языке, относилось к тем, которые при дочке произносить было нельзя, – нехорошие разумные отрезали нас от Силы. А, дрянь. – Последнее относилось к механизму, ощутимо ударившего ситха током. Не сравнимо с молниями дорогого учителя, но тоже удовольствие ниже среднего. – Лея, дай шпильку.
Девочка выпутала из волос острую заколку. Манеру прятать под видом украшений инструменты и оружие она переняла у тети Солы – обычное дело для знатных набуанок. Одной и той же шпилькой можно закоротить механизм замка или заколоть разумного – главное знать, как.
– Смотри, дочка, сейчас направить по шпильке ток в эту плату…
Замок последний раз полыхнул снопом искр и скончался. Поле исчезло. Лея дернулась, но отец успел ее перехватить, удержав на месте. И резко бросил в проход оторванный лист пластила. Ответом стал шквал выстрелов из стенных турелей из-за дверного проема.
– А вот и вторая линия обороны. Смотри, дочь, здесь автоматическое наведение на движение…
Договорить он не успел – пол камеры сотряс глухой взрыв в отдалении.
Затем еще один – явно ближе. Почти сразу последовал шум сражения: выстрелы бластеров, крики…
А потом волной вернулась Сила.
И сразу все стало проще. Отец просто подхватил ее за руку и прошел сквозь огонь турелей – все выстрелы уходили в стороны.
Там оказался коридор, в котором шел бой. Лея узнала бойцов Черного солнца – их отряд отстреливался от нескольких штурмовиков. Дочку ситха охватило предвкушение: вот сейчас папа убьет всех этих сволочей, что взяли их в плен! Но увы, он лишь волной Силы смел противников и направился к первой открытой двери позади имперцев.
– А это вы, лорд Вейдер, – оглянулся гранд-мофф Таркин, пряча табельный бластер в кобуру.
– Моя дочь пока будет здесь, – объявил ситх. И, слегка подтолкнув Лею к личной охране гранд-моффа, скрылся в коридоре.
Девочка вздохнула: опять самое интересное пройдет мимо нее! В коридоре уже раздавался голос отца, отдававшего приказы солдатам. Она же осмотрелась: богато украшенная комната, пара трупов каких-то экзотов и… две странных мертвых зверушки, похожие на мохнатых ящериц.
– Нравится? – заметил Таркин ее интерес. – Только что застрелил их собственноручно. Таких трофеев в моей коллекции еще не было, так что закажу из них чучела. Хочешь, одно тебе потом подарю?
– Спасибо, господин гранд-мофф, – Лея присела в реверансе, как ее учили. Вышло неловко – чуть не споткнулась о разорванный подол платья. – А как они называются?
– Йсаламири, кажется. Вроде бы водятся на планете Миркр, что ли. Надо будет уточнить.

[Гость]

01-47 ФемХакс и внезапная беременность. Хакс не хочет ребенка, а Сноук хочет размножить Кайло и получить личное поколение форсъюзеров.

537 слов

Когда-то давно, в прошлой жизни, она фантазировала о том, как они занимаются сексом. Как они спорят до хрипоты, желая утопить собеседника в сарказме и остротах. А затем в один моменты срываются, вцепляются друг в друга, срывая одежду, оставляя на коже синяки и царапины.

Кайло заснул на её кровати, а рядом с ним, словно самое оберегаемое сокровище, посапывала Мара. Хакс не могла оторвать взгляда от них обоих, мирно спящих. Повинуясь импульсу она присела на край кровати и провела по волосам Кайло, убирая пряди, упавшие на лицо. Он проснулся, ну конечно же поснулся. Такого зверя как Рен никогда нельзя застать врасплох, особенно когда он оберегает покой собственного дитя.
Кайло вопросительно посмотрел на неё, но вслух ничего произносить не стал. Хакс тоже молчала. Она смотрела на него и пыталась понять, когда, в какой момент она перестала его ненавидеть? Рен не был причастен к отвратительному замыслу Сноука, он тоже был жертвой, только гораздо менее вовлечённой, чем она. Но она всё равно отомстила ему за это, она желала его смерти, ненавидела и презирала его. А он вернулся. Оттуда, откуда, как она надеялась, не возвращаются. Весь израненный и в лохмотьях, будто добрался до них ситх знает с какого края галактики на своих двоих. Он произнёс тогда только два слова, спросил где она, где их дочь. И Хакс не смогла запретить ему увидеть её. С возвращением магистра Рен дела пошли лучше, войска заметно приободрились, несмотря на то, что большую часть своего внимания Кайло уделял не проблемам Первого ордена, а Маре. Честно сказать, это снимало целую гору проблем с плеч Хакс.

Дождавшись, когда Кайло уложит дочь в кроватку, она подошла вплотную, прижалась к его спине. Кайло застыл, они стояли так молча где-то с полминуты. После чего он развернулся и посмотрел ей в глаза.
— Армитаж? — в его голосе сквозили вопросительные интонации.
Хакс сначала даже не обратила внимания, что он назвал её по имени.
— Ничего. Прости, — она хотела отстраниться, но Кайло удержал её рядом.
— За что?
— За то, что чуть не убила тебя, ради своей мести угробив множество верных солдат. Я обрекла вас на участь, куда более ужасную, чем обязанность дать жизнь маленькому существу. Я...
— Тебя на самом деле мучило это? Всё это время? Ты имела право отомстить, Хакс. Армитаж.
Хакс почувствовала прилив храбрости, какой ощущаешь под воздействием алкоголя. Она посмотрела на спящую Мару и обратилась к Кайло со смешком:
— Так странно, у нас есть дочь, но мы никогда даже не целовались.
— Не целовались, не занимались сексом, не засыпали и не просыпались рядом друг с другом. Ты это хочешь сказать?
Хакс кивнула, не жалея, что начала этот странный разговор, но и не будучи уверенной как его продолжить. Кайло, похоже, знал как.
— Ты хочешь этого? — спросил он прямо, то ли с надеждой, то ли с любопытством.
Его тёмные глаза были очень близко. Хакс бы не взялась распознать каждую эмоцию, что плескались в их глубине. Но там точно была забота. И нежность. Она не понимала, может ли какая-то из этих эмоций быть направленной на неё. После всего того, что произошло. После всего, что сотворил Сноук, и что сделала она.
— Да, — сорвалось с её губ прежде, чем она успела передумать и проглотить этот ответ.
Кайло смотрел ей в глаза целую вечность, словно размышляя, можно ли ей довериться, не предаст ли она снова. А затем наклонился и поцеловал её в губы.

[Гость]

02-57 Обикин, клоновойны, флаффная милота во время возвращения в храм

879 слов

— Это что ещё такое? — невольно спросил Оби-Ван, увидев, что творится на его кровати.
А творилось там вот что: на одеяле по-хозяйски развалился Энакин; впрочем, смутило Оби-Вана не это, это-то как раз было вполне привычной картиной — его бывший падаван всегда чувствовал себя в комнате Мастера как дома и понятия не имел о личных границах. Удивил его ворох конвертов и игрушек, которыми была завалена та часть постели, которую не занимал Энакин.
— Это письма и подарки от поклонников, — довольно доложил тот.
— Ты же помнишь, что Джедаям запрещено принимать подарки? — осторожно спросил Оби-Ван, опускаясь в кресло в углу. Устроиться рядом с Энакином он не смог бы даже если сильно захотел: на кровати совсем не было пустого места.
— Да-да, кроме исключительных случаев, когда это может помешать дипломатической миссии и всякое такое, — отмахнулся Энакин. — Но посмотреть-то можно, что нам прислали. Вот, например, — он быстро сложил из листа самолётик и запустил его в Оби-Вана, — по мнению Коры, шесть стандартных лет, это ты.
Бумажный самолётик ударился Оби-Вану в грудь и упал на колени. Аккуратно развернув лист, тот уставился на рисунок: фигура из кружков и линий с развевающимся плащом на плечах и синей палкой в руке. Оби-Ван перевёл взгляд на хихикающего Энакина.
— Знаешь, мой юный друг, иногда у меня возникает ощущение, что тебе тоже все ещё шесть стандартных лет.
— Ну вот еще, — обиделся Энакин, — рисую я куда лучше, чем Кора.
Только Энакин, подумал Оби-Ван не без предательской теплоты, способен гордиться тем, что в чем-то превзошёл шестилетку.
Разгладив бумагу, он внимательно присмотрелся к небольшому пятну возле ноги нарисованного Оби-Вана.
— Энакин, мне кажется, ты тут тоже есть.
Только годы практики и медитаций позволили ему удержаться от смешка, когда он отправил лист бумаги обратно и услышал недовольный вскрик Энакина:
— Что, вот эта вот козявка?! Ну уж нет, это Кора себя нарисовала, я уверен.
— А ты присмотрись повнимательнее, — посоветовал Оби-Ван. — Это пятно держит световой меч. Голубой. Это ты.
— Но я же выше тебя на целую голову, — не сдавался Энакин, — это не могу быть я. Просто Кора тоже хочет себе меч — и я могу её понять, кто ж не хочет? — вот и дорисовала. — И чтобы побыстрее перевести тему, он поспешно добавил: — А вот смотри какую замечательную подушку тебе прислали в подарок! Куда лучше, чем та, что у тебя сейчас: невидимая и отсутствующая.
Для наглядности Энакин поерзал на кровати, показывая, как ему там неудобно. Оби-Ван тяжело вздохнул.
— Энакин, нам нельзя принимать материальные подарки.
Поздно: тот уже запихнул подушку под спину и потянулся за следующим свертком, но вовремя заметил оторвавшийся от подушки листок и подцепил его.
— Погоди, тут ещё была записка. Сейчас узнаем, кто тебе шлёт такие полезные вещи. Так. «Желаю заснуть вечным сном. Без любви, М.» — вслух зачел Энакин и поднял на Оби-Вана удивленный взгляд голубых глаз. — Звучит как-то угрожающе, тебе не кажется?
— Кажется, — мрачно заметил Оби-Ван. — Выкинь эту подушку немедленно.
Энакин проигнорировал просьбу, правда, выкинул записку, скомкав её в шар и запустив им в стоящего в углу дройда-уборщика.
— О, — радостно заявил он, заприметив в груде писем квадратную коробку, — шоколад с Кореллии!
— Проверь только сначала, чтобы он тоже не был от «М.», — сухо посоветовал Оби-Ван, — а то ещё окажется отравленным.
Энакин, взглянув на наклейку на крышке, с досадой отшвырнул коробку.
— Начинаю подозревать, что я переоценил народную любовь к тебе, — проговорил он, перебирая свертки и заглядывая в записки. — Кажется, кроме М., тебе никто ничего хорошего не присылает.
— Ну почему же, — слова бывшего падавана немного задели Оби-Вана. — А как же рисунок Коры? Очень достойная картина, я, может быть, даже нарушу правила ради нее и повешу прямо тут, на стену.
— А с остальным что сделаешь? — поинтересовался Энакин как бы невзначай, но от Оби-Вана не ускользнуло, как одной рукой он вцепился в подушку.
— Отдам интенданту, он решит.
— Отлично! — возвестил Энакин, спрыгивая с кровати и подхватывая ворох подарков и писем. И подушку. — Вот я ему это все и отнесу, прямо сейчас.
— Энакин!
Энакин обернулся на пороге.
— А остальное?
В руках у Энакина уместилась лишь часть добычи, остальное так и осталось валяться на кровати Оби-Вана. Не говоря уже о десятке бумажек, которые выпали из охапки по пути и теперь вели к дверям белоснежными следами неизвестного животного.
— Потом заберу, — беспечно заявила эта заноза в заднице своего Мастера и скрылась из виду без единого признака угрызений совести.
Оби-Ван вздохнул и поднялся из кресла. Его мучила дилемма. Этично ли призвать на помощь дройда-уборщика для сбора писем? Если бы он точно знал, что все они от «М.», такой проблемы бы не стояло, но ведь некоторые совершенно искренне присылали в Храм письма с пожеланиями победы и выражениями поддержки. И даже с призаниями в любви. Брр, подумал Оби-Ван, когда его взгляд упал на розовое плюшевое сердце, лежащее на постели. Он очень надеялся, что хотя бы этот подарок был от какой-нибудь впечатлительной девицы, а не от его главного фаната.
Его внимание вдруг привлек большой конверт на полу. «Кора Санд, планета Корусант» — гласил адрес отправителя. Оби-Ван заглянул внутрь. Так и есть, кроме рисунка, который Энакин вытащил оттуда ранее, в конверте еще лежала записка.
«МОИ ЛЮБИМЫЕ ДЖЕДАИ ГИНЕРАЛ КЕНОБИ И РЫЦАРЬ СКАЙВОКЕР СПАСАЮТ РЕСПУБЛИКУ ОТ ЗЛЫХ СИПАРАТИСТОВ»
Буквы были неуверенные, кривые, явно выцарапанные детской рукой. Впрочем, Оби-Ван не сомневался, что без помощи родителей послание все же не обошлось.
Оглядевшись, он с радостью заметил, что рисунок Коры так и остался лежать где был, счастливо избежав рук Энакина. Посмеиваясь, Оби-Ван взял лист с рисунком и записку и приложил к стене, выбирая самое видное место.
Осталось найти кнопки и дождаться возвращения Энакина.

[Гость]

HW-20 Кайлакс по мотивам гифки. Чем больше Хакс проводит времени с Кайло, тем чаще замечает в полумраке странные тени.

1003 слова. Легкая крипота, АУ - Хакс чувствителен к Силе, но не умеет ей управлять.

Хакс никогда их не видел. Это почему-то совершенно не удивляло, хотя его рациональное мировосприятие так и не смогло дать этому явлению хоть сколько-нибудь удовлетворительное объяснение. Он не видел их, но чувствовал столь же ясно, как если бы видел. Они четко отпечатывались в темноте под закрытыми веками, когда он позволял себе ненадолго прикрыть глаза.
Они не наводили страх и не несли в себе угрозы. По крайней мере, ни разу за все время их своеобразного знакомства они даже не дотронулись до него, мягко обтекая контуры его фигуры. Как будто уважали его личное пространство - в отличие от их хозяина.
Хакс никогда не пытался дать им название или спросить о них у Кайло Рена. Это тоже было нерационально, но ему почему-то казалось, что если начать их как-то называть, они станут более реальными. Хотя куда уж больше...
Он довольно быстро смог убедить себя в том, что все эти метафизические штучки Рена его не касаются. Если тому так нравится отращивать на себе невидимые щупальца, похожие на чернильные потеки, - пожалуйста. В конце концов, эта причуда была ничуть не хуже всех остальных, тем более, что она еще не стоила Первому Ордену ни одного сломанного терминала.

Все изменилось с очередным срывом Рена.
На сей раз его жертвой стал молоденький мичман с мостика, невовремя решивший что-то доложить. Хакс в тот день так и не узнал, что именно, потому что вошел чуть позже, когда бедняга уже болтался в полуметре над полом, держась за шею.
"Не смейте гробить мой личный состав", - хотел сказать Хакс. - "Немедленно прекратите эту клоунаду".
Но слова застряли в горле, как будто именно он, а не мичман, сейчас висел, удерживаемый за шею.
Как будто именно вокруг его горла обвилось неожиданно видимое, постоянно менявшее очертания щупальце, темным пятном выделявшееся на фоне бледной кожи.
Рен, разумеется, заметил его и отпустил мичмана, не дожидаясь словесной перепалки. Его взгляд сквозь визор шлема был, как всегда, нечитаем, но Хакс шестым чувством ощутил его интерес. Волоски на загривке встали дыбом, и он предпочел пройти к своему привычному месту на мостике, на ходу вызвав меддроида для судорожно откашливающегося парнишки. Рен молча удалился, и вместе с ним мостик покинули и его ползучие фамильяры - к немалому облегчению Хакса. С этого момента он счел разумным их опасаться, и теперь при каждой новой встрече старался не упускать из виду их перемещения. Он понимал, что если Рен решит использовать их на нем так же, как на бедняге-мичмане, он все равно ничего не успеет предпринять, но ему было спокойнее, когда он сохранял хотя бы иллюзию контроля.

Спустя несколько дней, благодаря осторожным наблюдениям, Хакс выяснил, что никто из команды, кроме него, щупалец не видел. Даже когда они, подчиняясь невысказанной воле Рена, плыли по наполненным людьми помещениям, задевая кресла, столы, датапады и терминалы, никто ни разу не проводил их взглядом. Никто, кроме него самого.
Впору было задуматься о визите к штатному психиатру.
Впрочем, работать эти загадочные явления пока не мешали, так что с экспертизой Хакс решил повременить. Тем более, что по отношению к нему ставшие более реальными щупальца сохраняли прежнюю подчеркнутую отстраненность: не лезли в его личное пространство и плавно отлетали при его приближении, как будто предугадывая каждое его движение. Однажды, убедившись, что за ним никто не наблюдает, Хакс даже решился на эксперимент: протянул руку к клубившемуся неподалеку отростку, попытался дотронуться хотя бы до края неизвестной субстанции. Щупальце предсказуемо увернулось. Он почувствовал легкий укол разочарования - и чей-то очень внимательный, хоть и не угрожающий, взгляд между лопатками.

"Вам когда-нибудь говорили, что вы очень любопытны, генерал?"
Мысль никак не могла быть его собственной. Сомневаться в ее авторстве также не приходилось - на корабле был только один человек, способный общаться телепатически.
"Извольте покинуть мою голову, Рен", - Хакс очень надеялся, что его мысленный голос слегка дрогнул от тщательно сдерживаемой ярости.
В ответ у него в мыслях раздался ехидный смешок. Хакс хотел было обернуться к наглому фокуснику и высказать ему вслух все, что он думает о копаниях в своем мозгу, но его отвлекло легкое, и вместе с тем отчетливое прикосновение к запястью там, где рукав немного задрался, обнажая полоску ничем не прикрытой кожи. Машинально он бросил взгляд на руку и едва подавил желание тут же ее отдернуть. Вокруг запястья обвивалось тонкое щупальце, мягко поглаживая проступавшие под кожей вены.
Хакс глубоко вдохнул и выдохнул. Прикосновение не было неприятным. Скорее, даже наоборот. Тем не менее, оно совершенно точно было неуместным - и каким-то, пожалуй, слишком личным.
"Она бывает и такой тоже - если уметь правильно применять".
"Она?" - вопрос всплыл на поверхность сознания раньше, чем Хакс успел его удержать.
"Сила", - в ответной мысли Рена чувствовалось замешательство. - "Вы разве не поняли?"
"Нет", - отрезал Хакс и попытался незаметно стряхнуть щупальце с запястья. Он не любил джедайские фокусы, не любил чего-то не понимать, и более всего не любил, когда эти две категории пересекались.
Щупальце, впрочем, и не подумало отлипать от его руки, пробравшись чуть выше, под защиту рукава.
"Уберите от меня свои... свою Силу", - по возможности громко подумал Хакс.
"Она не моя. Точнее, в данном случае - не совсем моя..." - теперь мысленный голос Рена отдавал задумчивостью. Щупальце, судя по ощущениям, поднялось уже до локтя и не собиралось останавливаться. Мягкие, чуть щекотные прикосновения совершенно сбивали с мыслей.
"Неважно. Уберите".
"Заставьте меня", - Хакс изо всей силы пытался различить в его тоне иронию, но потерпел поражение. Рен издевался совершенно серьезно.
Сволочь.
Хакс устало прикрыл глаза. Сейчас был совершенно неподходящий момент для этих непонятных игр. Он, в конце концов, должен был исполнять свои обязанности, а не препираться с избалованным, инфантильным...
По счастью, его мысленный монолог прервал лейтенант, передавший ему свежий отчет о состоянии резервных систем жизнеобеспечения. Погрузившись в привычный мир цифр и сухих строчек, Хакс почти преуспел в игнорировании щупальца, все так же неспешно путешествовавшего по его руке. Почти - потому что спустя минуту оно сжалось стальными тисками на его предплечье, возвращая внимание к себе и к своему хозяину.
"После смены зайдите в тренажерный зал на третьем уровне. Я покажу".
Хватка исчезла, словно ее и не было. Оглянувшись, Хакс успел заметить, как Рен покидает мостик, и почувствовал выскользнувшее из рукава щупальце.
"Криффа с два я куда-то пойду", - мысленно фыркнул Хакс, искренне надеясь, что Рен услышит.
"Криффа с два вы сможете удержаться", - слабым отголоском донеслось в ответ.

[Гость]

VI-02 Хан Соло | Кайло Рен. Призраками Силы могут становиться только обладающие Силой, так почему же Кайло кажется, что он видит своего отца? Н-, очень хотелось бы без пейрингов (дженовое взаимодействие с другими персонажами ок).

322 слова

Призрак никогда не приходил по ночам. Сначала Кайло этого даже не замечал - заметишь тут, когда из дюрастиловых стен на тебя то и дело смотрит покойный Хан. Потом отметил, озадачился даже. Спустя какое-то время додумался: что толку призраку висеть над ним, когда он спит? Сделал вывод, отложил его в памяти и успокоился. К тому времени он уже разучился чему-либо удивляться.
Когда Хан начал с ним говорить, Кайло насторожился. Он ожидал упреков, обвинений, холодности, но первым, что произнес призрак, было:
- Вон ту хрень проверь. Ни хатта не понимаю в этих ваших джедайских железках, но Люк мне как-то жаловался, что она у него треснула, и из-за этого все проблемы.
Полуразобранный световой меч, который Кайло как раз чинил, с тихим стуком упал на стол.
- Матрицу? - спросил он, взяв себя в руки.
- Ну. Наверное.
Речь призрака была одновременно похожа и не похожа на грубоватый говор Хана. Если закрыть глаза, можно было представить, что Хан рядом, но мешала какая-то неуловимая неправильность. Как будто голосу очень умело подражали, но так и не смогли скопировать идеально.
Впрочем, со временем Кайло привык и к этому.
- Я был у Верховного Лидера сегодня.
Он и сам не заметил, как беседы с Ханом стали для него обыденностью. Призрак редко отвечал, но умел слушать, как никто другой. А еще - и это было самым ценным - Хан был единственным, кто никогда его не осуждал.
- Он говорит, мое обучение вот-вот будет завершено. Я получу настоящую власть над Силой, такую, которая не снилась даже моему деду! - Кайло сжал руку в кулак, пропуская через себя восторг от этой мысли, расщепляя бурный поток эмоций на мелкие ручейки. - Он гордится мной.
"... Так, как ты никогда не гордился", - непроизнесенное окончание фразы повисло в воздухе между ними. Призрак молча покачал головой.
- Но знаешь, что еще он сказал мне? Когда я достигну этого, когда я обрету настоящее величие, я смогу уничтожить тебя.
Кайло заставил себя улыбнуться - холодно, одними губами.
- Потому что ты - последняя толика Света, что у меня осталась.

[Гость]

VIII-36По/Рей. Финн начинает замечать, что между двумя его лучшими друзьями что-то происходит.

420 слов

— Финн, приятель! — По оглядывается на него и неохотно убирает ладонь с затылка Рей. — Тебе что-то нужно?
Финн смотрит, как Рей смущенно заправляет за ухо выбившуюся прядь.
— Вообще-то да. Рей, ты не могла бы помочь мне с двигателем?
Они сидят так близко, что касаются плечами. И локтями. И бедрами. И Финн прекрасно понимает, что это значит.
— Обязательно прямо сейчас? — хмурится По, но Рей уже встает.
— Конечно, Финн.

— По, генерал Органа тебя ищет.
Рей вздрагивает и отстраняется, По определенно пытается убить Финна взглядом.
— Это не может подождать?
Финн пожимает плечами:
— Кажется, это было срочно.
Генерал Органа его не ищет, но когда увидит, наверняка даст какое-нибудь поручение, так что на какое-то время они в безопасности.

В следующий раз Финн подговаривает вмешаться ББ-8, но По быстро догадывается, кто за этим стоит. Финн прячется от них с Рей по всей базе — тоже неплохой вариант отвлечения внимания.

— Фин, приятель, ты ведешь себя не по-товарищески. Если говорить прямо — просто по-скотски! — На этот раз По вламывается в каюту к Финну и, кажется, он очень сердит. — Если ты запал на Рей — добивайся ее как мужчина, а не вставляй мне палки в колеса!
— Запал? — переспрашивает Финн. — Нет, с чего ты взял? Она мой друг.
— Тогда какого криффа... Подожди. Ты запал на меня?
— Нет, — Финн качает головой. — Ты тоже мой друг.
По устало вздыхает и садится рядом с ним.
— Тогда повторяю вопрос: какого криффа ты творишь?
Финн непонимающе смотрит на него. Это же очевидно. Если они с Рей не могут думать здраво, то кто-то должен подумать за них. Это нормально, они всегда так делали в отряде. «Правило одного раза» выполнялось строго.
— Вам что, запрещено было заниматься сексом? — переспрашивает По.
— Заниматься сексом не запрещено, — терпеливо объясняет Финн. Как же иногда сложно говорить с не-штурмовиками! — Запрещено формировать постоянные связи. Если занимаешься с кем-то сексом несколько раз подряд, вас переводят в разные подразделения. А я не хочу, чтобы тебя переводили. Или Рей.
На лице По выражение, которое появляется каждый раз, когда Финн рассказывает самые невинные вещи из прошлой жизни: как будто он готов передушить все командование Первого Порядка голыми руками.
— Что, в Сопротивлении как-то по-другому? — спрашивает Финн.
По медленно выдыхает и разжимает кулаки.
— И в Сопротивлении, и в Новой Республике. За всю Галактику не скажу — но в цивилизованной ее части точно. Никто никуда никого не переводит из-за секса. Это личное дело тех, кто им занимается. Стой... так ты поэтому от Конникс бегаешь?
Финн кивает. Конникс ему нравится, и он совсем не хочет оказаться с ней на разных базах.
— Правда не переведут? — спрашивает он, заглядывая По в лицо.
По обнимает его за плечи.
— Обещаю.— И тут же хитро подмигивает: — Как насчет двойного свидания?